Наследие
Шрифт:
— Я обещаю уйти с тобой, я не буду противиться. Только позволь мне исцелить Рика. Он сможет закрыть врата, когда мы уйдем, и оба мира будут спасены. Позволь хотя бы это!
— Правда? Ты даже готова пожертвовать собой, сестрица? — Эрхольд насмешливо изломил брови и посмотрел на Виалин. — Он настолько тебе дорог? Или же все дело в спасение никчемного мира, обитатели которого готовы уничтожать истину ради власти, где убивают своих хранителей, забывая о благодарности за давнее спасение?
— Эрх, погибнут два мира! — воскликнула женщина. — Зачем тебе столько
— Какое благородство, сестрица, — умилился даархар. — А на своего муженька тебе, стало быть, наплевать? Ради миллионов ты просишь всего одну жизнь? Скажи мне, сердце мое.
Фиалка на мгновение закрыла глаза, борясь с собой, а затем взглянула на брата и спокойно ответила:
— Он для меня ничего не значит, Эрх. Ты же понимаешь, что стать женой аниторна было заманчиво. Столько власти. И он вился щенком у моих ног, я могла вертеть им, как угодно, он продолжал бы есть с моих рук и вилять хвостом. И я бы не просила за него, но погибнет слишком много невиновных. Я прошу за них.
Дархэйм убрал флягу, полную крови, мазнул взглядом по красной струйке, продолжавшей сочиться из раны, затем поднял взгляд на Рика и сочувственно вздохнул:
— Вот видишь, Илейни. Она настоящая дрянь, не лучше твоей мачехи. Кстати, Ингер скончалась… Хотя на это тебе наплевать. А на слова твоей жены? Она назвала тебя слюнявым щенком. Страдаешь?
— Я страдаю только от одного, что не могу вырвать тебе сердце, выродок, — ответил аниторн.
— А то, что сказала твоя женушка, тебя совсем не огорчает? — Эрхольд потер подбородок. — Ты ей тоже не поверил? Вот и я не верю. И я даже со всей уверенностью скажу, что моя обожаемая сестрица готова купить одну твою жизнь ценою жизней обитателей обоих миров. Но прикрылась замечательно. Врушка моя. Всегда моя, — жестко закончил Дархэйм и отошел от жертвенника.
— Эрх, он же истечет кровью, — Фиалка задергалась в путах. — Пусти меня к нему!
— Я же говорю — врушка, — усмехнулся Дархэйм.
— Я не обманываю тебя, — она преданно взглянула на брата, и тот рассмеялся и погрозил сестре пальцем.
— Мы оба знаем, что сейчас бесстыже лжешь. Но я дам тебе возможность выторговать жизнь своего мужа. — Он подошел к ней. — Поцелуй меня. Не так, как ты когда-то меня целовала, а как женщина мужчину. Добровольно. Без брани, укусов и проклятий. Готова купить жизнь аниторна?
Путы на руках Виалин вдруг исчезли. Она вскинула пытливый взгляд на брата, Эрхольд вопросительно приподнял бровь.
— Время, любимая, время. Его мгновения тают…
— Не смей, — прохрипел Рик, пытаясь вырваться из своих пут. — Не вздумай, Фиалка!
— Я готова, — прошептала она, опуская ресницы.
Ладони женщины легли на грудь Дархэйма. Она привстала на цыпочки, потянулась к нему, но Эрхольд не спешил склоняться к Виалин, и женщина пожала плечами.
— Ты сам этого не хочешь.
— А может, я жду, что ты будешь умолять меня, чтобы я позволил тебе себя поцеловать? — насмешливо спросил даархар.
— Катись в Бездну, Эрх! — с яростью выкрикнула Виалин и тут же оказалась прижата к телу брата.
— Как же я ненавижу тебя, сестрица, — прошипел он ей в губы. — Я бы с радостью свернул тебе шею, но слишком сильно люблю, чтобы потерять тебя второй раз. — И после холодно напомнил. — Договор.
Его губы коснулись губ Виалин. Эрхольд ждал, не спеша целовать ее. Фиалка подавила всхлип и прижалась к губам брата. Давя в себе отвращение, она провела языком по его губам, протиснулась между ними, проталкивая язык в рот Эрхольда. Руки его сжались крепче на теле Виалин. Черный лорд мучительно застонал и ответил на поцелуй. Пальцы его зарылись в красноватые пряди женщины, не давая ей остановиться и отодвинуться. Целовал с жадностью, не желая отпускать ее, и Фиалка не выдержала, прихватив Эрхольда зубами за губу. Он вскрикнул и отпрянул, зло глядя на нее.
— Время, — напомнила мужчине сестра. — Пусти меня к Рику.
Дархэйм стер с губы кровь, усмехнулся и ответил:
— Нет.
— Ты обещал! — воскликнула Виалин.
— Я обещал подумать. Подумал. Нет. Ты слишком привязана к нему, раз решилась ответить мне. Илейни умрет. Судьба мира меня не волнует вовсе.
— Какая же ты мразь, братец, — выплюнула ему в лицо женщина. — Умрет он, уйду я.
— Как скажешь, — пожал плечами даархар. — Только без тела, куда ты можешь сбежать, мне тебя достать будет проще.
— Выродок! — сорвалась Виалин. — Ничтожная тварь!
Он уже не слушал. Дархэйм опустился на пол и позволил своему духу скользнуть в мир мертвых. Тахрад ждал его.
— Время пришло, — бросил ему сын. — Я открываю врата.
— Наконец-то, — выдохнул беловолосый мужчина. — Начинаем.
— Ключ.
— Вот, — Тахрад показал кольцо. — В мир мертвых тяжело проносить вещи из мира живых. Это отнимает силы.
— Я сейчас расплачусь, — усмехнулся Эрхольд. — Готов сейчас отдать его?
— Конечно, нет, — зеркальной усмешкой ответил даархар. — Только, когда войду во врата мира людей.
— Как скажешь.
Дархэйм открыл глаза и потянулся. После поднялся на ноги. На сестру он не глядел, как не глядел и на аниторна, ослабевшего уже настолько, что он не мог даже повернуть головы. Его смерть была совсем близко, но это волновало даархара в последнюю очередь. Как не волновал полный ярости и ненависти взгляд Виалин, прекратившей выкрикивать проклятья. Единственное, что сейчас волновало Дархэйма, это местонахождение врат. Где именно они находятся, Эрхольд не знал.
— Надо было вспороть ему брюхо и забрызгать все стены, — проворчал себе под нос даархар.
Он замер посреди пещеры, и клубы черной Силы начали таять, открывая рунные надписи. Дархэйм достал обычный магический накопитель и выпустил несколько светлячков, заливших каменный зал мягким белым светом. Он мог видеть в темноте, но сейчас нуждался в свете, но это было чуть ли не единственным, чего ему не могла дать собственная Сила. Язвительную усмешку сестры Эрхольд пропустил мимо ушей. Он снова замер, ожидая…