Наследие

Цыпленкова Юлия Валерьевна

Но чем ближе становились последние ступени, тем медленней шел Риктор Илейни, прислушиваясь к тому, что происходило в зале с рунами. Втягивал носом запахи, пытаясь уловить будораживший его аромат Фиалки, но чувствовал лишь зловоние тлена. Тишина окутывала пещеру, и нарушало ее лишь легкий шорох подошв сапог аниторна о каменные ступени. Рик обернулся, задумчиво глядя на дорожку из огня, после скользнул взглядом в темноту. Желание затопить каменный зал пламенем лорд подавил, опасаясь сжечь собственную супругу.

Осторожно ступая, мужчина достиг последних ступеней. Он достал

новую сферу, бросил ее на пол и направил новую змейку вперед, всматриваясь в пространство. Огонь дополз до возвышения, осветив женскую фигуру, лежавшую на нем. Ее невозможно было ни с кем спутать, и кровь снова ускорила бег в теле аниторна. Мужчина смотрел на красно-рыжие пряди, рассыпавшиеся по каменному жертвеннику, на свадебный наряд, в который была одета женщина, и сознании всё больше мутилось от гнева. Сердце сжала ледяная рука боли, когда лорд подумал, что пришлось перенести Фиалке, находясь в когтях даархара, и тихий стон сорвался с его уст. Женщина приподняла голову и слабо позвала:

— Рик…

И зверь внутри взбунтовался, беря власть над человеком. Аниторн, забыв о том, что Дархэйм может стоять за спиной, сорвался с места, спеша к жертвеннику. Ему оставалось сделать всего несколько шагов, когда липкую тишину разорвал надрывный крик, казалось, шедший из стен:

— Рик, стой!!!

Мужчина замер на месте, порывисто обернулся, отыскивая, откуда шел крик. Голос принадлежал Фиалке, он был наполнен отчаянием, и это сбило зверя. Аниторн закрутился на одном месте, принюхиваясь, словно охотничий пес.

— Рик… — снова позвала Фиалка, лежавшая на жертвеннике. — Помоги мне…

Лорд снова посмотрел на свою супругу, но теперь он не спешил к ней. Мягко ступая, пригнув голову и пристально всматриваясь в женское тело, Рик продолжал принюхиваться, приближаясь к жертвеннику, словно крадущийся зверь. Он остановился в трех шагах от каменного возвышения.

Запаха Фиалки он так и не почувствовал. Лорд склонил голову к плечу, продолжая вглядываться в женщину, лежавшую на жертвеннике. Слух его был напряжен до предела и, казалось, он слышит даже далекий рокот моря, но иных звуков в пещере не было. Только его собственное дыхание… Рик прищурился, подтверждая свою догадку, грудь «Фиалки» не вздымалась. Кукла — понял аниторн, но не отошел от жертвенника, только поманил к себе затухающую огненную струйку.

— Рик, — на него смотрели знакомые черные глаза, только они были пустыми. Не манили, не открывали перед лордом бездонной пропасти, куда хотелось шагнуть, забыв об опасности. — Помоги мне. Он… — голос подделки сорвался, — он издевается надо мной, Рик. Спаси меня…

Аниторн сделал шаг назад, продолжая прислушиваться к тишине. Огонь окружил жертвенник, поднялся выше, задел подол платья и начал разгораться, все сильней пожирая тонкую ткань. Лицо куклы исказилось гримасой муки. Она повернула голову и теперь не сводила глаз с лорда.

— Рик, — прошептали бескровные губы. — Ты забыл меня. Господин отказался от своей Нэми…

Мужчина, успел отойти на несколько шагов и уже отворачивался от жертвенника, когда услышал ее слова. Он резко обернулся и застыл, вглядываясь в глаза. Языки пламени отражались пустоте черных глаз, озаряли мертвенно-бледное лицо белыми всполохами.

— Нэми, — эхом отозвался аниторн.

— Рик, — она закрыла глаза, и на мгновение лорду показалось, что он сейчас увидит слезы, но тело было мертвым, и влажных дорожек на щеках не появилось. Душа инверны была заключена в темницу безжизненной плоти. Веки опять поднялись, и женщина произнесла: — Я хочу быть с тобой, мой возлюбленный господин.

Оторопь спала, и мужчина судорожно вздохнул.

— Ты хочешь моей смерти, Нэми? — спросил он.

— Я хочу быть с тобой… Он обещал…

— Что ты приготовила для меня, моя маленькая инверна? — голос аниторна прозвучал неожиданно холодно, даже язвительно. — Нож?

— Я хочу быть с тобой, — повторила душа Нэми.

Рик не ответил. Он обошел жертвенник, всматриваясь в огонь, пожиравший уже не только одежду, но и тело, скрытое под тканью. В правой руке, уже обуглившейся, кукла сжимала нож, лорд удовлетворенно усмехнулся. Как же все должно было быть просто. Аниторн бросается на помощь своей жене, она втыкает в него нож, и Дархэйм получает его кровь, даже не предприняв никаких усилий. Спаситель становится жертвой, поддавшись порыву… И ведь у него могло получится, если бы не Фиалка.

— Покажись, — бросил в темноту Рик. — Где ты прячешься, даархарский ублюдок?

— Рик.

Мужчина бросил взгляд на куклу с душой Нэми. Ее волосы уже полыхали, объятые огнем, кожа на лице вздулась волдырями. Мертвое тело горело, но душа инверны не чувствовала боли, она все еще пыталась позвать некогда любимого лорда.

— Я освобожу тебя, — негромко произнес Рик. — Прощай.

— Рик…

Но он больше не смотрел на тело, которому Дархэйм придал черты своей сестры, не слушал того, что говорила ему душа инверны. Аниторн озирался по сторонам, пытаясь найти даархара.

— Дархэйм!

Тишина… Казалось, даже голос вязнет во тьме, которую прорезал огонь, выжигавший морок, едва не погубивший Риктора Илейни. Скрипнув зубами, лорд прикрыл глаза. Губы его исказила кривая ухмылка, и мужчина вдруг ласково позвал:

— Дорогой шурин, ты ведешь себя неучтиво. Ты злишься, что не стал гостем на свадьбе? Прости, мы не знали, куда отправить тебе приглашение. А может, ты считаешь, что нам стоит устроить пышное празднество? Могу поклясться, что нас с моей возлюбленной супругой еще будут чествовать в королевском дворце. Жаль, что тебя там не будет. Ты ведь рад нашему счастью, не так ли?

Амулет, все еще надетый поверх одежды, вдруг полыхнул, и Рик отскочил в сторону, развернувшись на каблуках. Кинжалы, сжатые в ладонях, помчались к смазанной тени, вынырнувшей из темноты. Очередная кукла застыла на месте. Рукояти кинжалов торчали из ее груди. Мертвец качнулся в сторону аниторна, вытянув вперед руки со скрюченными пальцами.

Риктор раскрыл ладонь, и от жертвенника к нему скользнула огненная плеть. Взмах, и одежда мертвеца занялась. Порыв ветра помчался к безжизненному телу, раздувая пламя, и оно охватило покойника, превращая его в костер.