Наследие
Шрифт:
— Что мой лорд знает о тех, кто на него работает? — спросил Тибод.
— Что это те, кто работает на меня. Проверены не один раз…
— Да-да, — закивал Дальгард. — Но помнит ли мой лорд о нуждах своих людей? Возможно, кто-то обращался к нему за помощью, но господин оказался занят иными заботами и забыл о данном обещании? Быть может, мой лорд сам вспомнит, кто ждал милости господина и не дождался ее?
Лорд Илейни закинул руки за голову, продолжая смотреть на Дальгарда, вернувшегося к своему завтраку. Рик кусал губы, пытаясь понять, о чем говорит ему лорд-маг. На ум не приходило ни чужих просьб, ни его обещаний. Чаще всего челядь даже не тревожила господина, сразу направляя к Нэми, и
— Этот кто-то обращался ко мне, или к Нэми? — не выдержал аниторн. — Дальгард, хватит набивать свою утробу, ответь, кто оказался обижен и пошел на предательство?!
Неодобрительно покачав головой, Тибод все-таки сунул в рот последний кусок сладкой булки. После допил отвар, ополоснул руки и обтер их куском холстины, приготовленной для этой цели.
— Я тебя выпорю, — пообещал Рик.
— Вот так и служи при господине, — укоризненно вздохнул Дальгард. — А я ведь тебя еще на коленях держал…
— Тибод! — рявкнул Илейни, и тот стал серьезным.
— Она обращалась к тебе, Рик, — ответил маг и усмехнулся, глядя, как брови аниторна взлетели вверх при упоминании женщины. — Да, это одна из служанок. Ты готовился к Играм и был занят драконом больше, чем людьми. Это было, как раз, за день до Игр. Ее сын попал в историю. Он так же работает у тебя, драконовод. Так вот, юноша с товарищами перебрали накануне пенного хмеля и сцепились с городской стражей. Эта женщина прибежала к тебе за помощью, просила вытащить сына из темницы, ему грозила виселица за то, что ударил стража ножом. Ты пообещал разобраться, но на следующий день тебе было не до дурака-драконовода и его мамаши.
— Да, — невесело усмехнулся Рик, — что-то такое припоминаю, но смутно. Я, действительно, был занят только Играми, потом лежал, отходя от яда камгала, после празднество, Ингер со своим амулетом, смерть Нэми. А дальше я и вовсе был не в себе… Значит, Алита нашла помощь у жрецов?
— Они ее нашли со своей помощью, — ответил Дальгард. — Наутро после Игр, пока ты убивался по наложнице, она сама пошла к острогу, там ее и перехватил острожный жрец. Пообещал помощь, если она будет рассказывать обо всем, что происходит в замке господина. К вечеру ее сын был в объятьях матери, а жрецы знали все, что случилось в этих стенах. И о смерти твоей наложницы так же.
— И когда я призвал жреца для обряда, они знали, что гроб будет пуст… Шуты! — ладонь Рика сжалась в кулак и со стуком опустилась на столешницу, отчего зазвенела посуда, а Тибод с уважением посмотрел на господина, оценив его силу. — Ряженные твари.
— А я это сразу и подозревал, — кивнул Дальгард. — Женщину я пока не тронул, чтобы не спугнуть.
— Она запомнила, что отвечала тебе? — спросил Илейни, снова берясь за донесения.
— Нет, я же использую не солги-камень, — пожал плечами Тибод. — Он особенно хорош тем, что кающийся не помнит о том, что говорит, если воспоминания не запечатать. Очень удобно, когда хочешь узнать больше, не повязав предателя и злодея знаниями о вскрытии его намерений. Все, что помнят слуги, это то, как здоровались со мной, знакомились, отвечали на вопросы о здоровье, прочие мелочи. Я использовал слова — ключи, которые активировали камень, и так же заканчивал разговор. Для твоей челяди, мой лорд, я милый и приветливый.
Риктор усмехнулся, рассеянно постучав свернутыми листами бумаги по коленке.
— Хорошо, — кивнул он. — Из замка ей все равно сейчас не выбраться и сообщить жрецам нечего. То, что я занят усмирением
Дальгард поджал губы. Он слегка помрачнел и побарабанил пальцами по столу.
— Что тревожит тебя? — спросил Илейни.
— Эта Алита… Рик, мне кажется, они повязали ее. — Аниторн ответил вопросительным взглядом. — Это не клятва, я бы увидел ее след на ауре, как и любой другой маг, особенно целитель. Нет, тут другое, и лучше посмотреть на нее Расследу. С первого взгляда незаметно, но женщина нездорова, и, боюсь, нездоровье ее вызвано каким-то снадобьями. Если она предала тебя только из-за сына, то могла раскаяться и рассказать тебе или кому-то другому, но до сих пор молчит. И тогда я вижу только вывода: она лживая дрянь, для которой месть и предательство обычное дело, либо ее повязали и вынудили доносить дальше, потому что в обитель она ходила до последнего времени ежевечерне, рассказывая все, что происходит в замке, и какие поступают от тебя распоряжения. Но вот уже три дня она закрыта здесь. Скорей всего, из-за этого я и заметил следы ее хвори.
— Я понял, — помрачнел Рик. — Думаешь, отравили? — Дальгард снова пожал плечами, но все-таки кивнул. Аниторн поднялся из-за стола, зло отшвырнув бумаги. — Я бы отдал несколько лет своей жизни, чтобы узнать точно, что произошло во времена моего прадеда.
— Узнаем, — уверенно кивнул Тибод. — Все узнаем.
Риктор обернулся к нему.
— Тайники?
Дальгард отрицательно покачал головой.
— Хорошо, скажи Расу, чтобы осмотрел Алиту, потом скажете, что с ней, — лорд Илейни отошел к окну.
Тибод поднялся на ноги, сообразив, что Рик хочет остаться наедине с собой. Дальгард склонил голову, несмотря на то, что аниторн не смотрел на него, и покинул его покои. Илейни услышал, как закрылась дверь за его помощником, и подышал на стекло. После нарисовал в затуманившемся стекле цветок, некоторое время смотрел, как рисунок тает вместе с паром с мутным пятном, стер то, что осталось, и прижался лбом к прохладному стеклу, ненадолго перенесясь в далекий лес, где стояла маленькая сторожка, и жила красноволосая женщина с невероятными глазами и странным именем…
— Фиалка, — негромко произнес мужчина. — Как ты там, цветочек?
Он скучал, скучал так сильно, что порой мысли о лесной затворнице начинали преобладать над множеством забот, захвативших аниторна. Тогда он заставлял себя забыть о тоске, заставлял себя не думать о лесном луге, о днях, проведенных с Фиалкой под одной крышей. Все потом. Сейчас он сделал лишь то, что позволяли обстоятельства — поговорил с Расследом и заручился согласием старика, понявшего, что в этот раз его лорд настроен более, чем серьезно. После того, как старик едва не потерял названного сына, он готов был во многом идти у него на поводу. Так что просьба признать Фиалку своей дочерью с наследуемым титулом, не показалась целителю взбалмошной. Риктор Илейни был уже давно не юнец и знал, чего хочет от жизни. Если он хочет иметь детей не от высокородной леди, а от удочеренной обедневшим лордом простолюдинки, значит, так тому и быть. На этом разговоры о будущей леди Илейни закончились, и аниторн вернулся к насущным делам.
В тот же день Дальгард сообщил неутешительные вести. Служанку Алиту, действительно, отравили. Каждый вечер она ходила в обитель, где ей давали противоядие в обмен на новые доносы. Но за три дня, прошедших тогда со дня возвращения господина и возведения защитного полога, бедная женщина оказалась в ловушке. Она тихо угасала, считая это своим наказанием за предательство. Расслед тут же занялся Алитой, а Дальгард, коли уж пришлось вскрыть предательство, занялся новой клятвой верности господину, теперь связывая людей смертью за предательство, каким бы благом они не считали свое деяние.