Наследие
Шрифт:
— Аниторн, — дверь открылась, и Фиалка позвала его. — Похлебка стынет. Тебе нужно есть.
— Дай мне пару мгновений, — ответил он, не открывая глаз.
Она протяжно вздохнула и осталась стоять рядом.
— Не отстанешь? — невесело усмехнулся Рик.
— Мой дом — мои правила, — ответила затворница.
Илейни развернулся к ней, приваливаясь плечом к стене дома. Ветер трепал красноватые пряди, бросая в лицо женщине. Неожиданно появилось навязчивое желание протянуть руку и убрать волосы с лица, чтобы не мешали рассматривать свою хозяйку.
— Ты со всеми так неприветлива? — спросил Риктор
— Нет, только с аниторнами, которые пытаются сначала раздавить меня, а потом душат, обидевшись, что я все еще не мокрое место, — она хмыкнула, и отвела в сторону волосы, открыв едва заметную улыбку. Затем открыла дверь и более миролюбиво произнесла: — Идем, ты слаб. Если замерзнешь, свалишься с горячкой. Тебе только кажется, что ты уже здоров. Хочешь быстрей вернуться, лучше слушайся меня.
Лорд кивнул, соглашаясь, что его спасительница знает, что говорит, и вернулся в дом. После сел к столу и потянул носом ароматный запах похлебки. Фиалка убрала со стола котелок и вновь села напротив, уже не прячась.
— Ешь, — негромко сказала женщина.
Рик взялся за ложку, зачерпнул ложкой похлебку и отправил в рот. Варево оказалось вкусным, и желудок живо напомнил, что он пуст. Фиалка спрятала улыбку, но лорд успел ее заметить. Теперь он молчал, продолжая наслаждаться простой пищей под одобрительным взглядом хозяйки дома. Лишь когда миска опустела Риктор поискал глазами салфетку, не нашел и обтер губы ладонью.
— Тяжело без этикета, аниторн? — с ноткой ехидства спросила Фиалка.
— Выживу, — усмехнулся мужчина. — Похлебка была изумительной. Благодарю.
— А теперь в постель…
— Как ты вернула меня из Тьмы? — спросил лорд.
Не ожидавшая этого вопроса женщина, едва заметно вздрогнула и встала из-за стола. Она подошла к очагу, поворошила поленья, затем гремела посудой, что-то переставляла, упорно не поворачиваясь к Риктору лицом.
— Фиалка.
— Что? — буркнула она, теперь расчесывая волосы большим гребнем.
— Как ты вернула меня к жизни?
Риктор подошел к ней сзади, накрыл ладонями плечи, Фиалка вывернулась, но все-таки посмотрела на него. Лицо женщины было спокойным, взгляд открытым. Если что-то и взволновало ее, то хозяйка лесной избушки уже успела с этим справиться. Она пожала плечами.
— Не знаю. Ты ледяной был, так я горячий настой тебе в рот влила. Ну, заговор еще на здоровье сказала. Растерла, теплой шкурой укрыла. А там уж, как вышло. Значит, все верно сделала…
— Врешь, — беззлобно ответил Рик, отрицательно качнув головой.
— Врет знать, а простому люду врать не зачем, — ответила она, глядя честным взглядом, приправленным толикой возмущения и превосходства.
Лорд короткое мгновение изучал Фиалку, понимая, что правдивого ответа от нее не добьется, по крайней мере, сейчас. Затем кивнул, делая вид, что принимает сказанное ею, и направился к лежанке. Ему нужно было подумать, и бессмысленный спор с лесной затворницей казался пустой тратой времени. Женщина проводила мужчину рассеянным взглядом, после налила в глиняный стакан травяной отвар из кувшина, накрытого дощечкой, и подошла к нему.
— Держи, аниторн, — сказала она, протягивая стакан.
— Что это? — полюбопытствовал Риктор.
— Яд, разумеется, — округлила глаза Фиалка. — Неужто на тебя нектар тратить буду?
— Чей яд? — деловито спросил Илейни, забирая стакан и принюхиваясь.
Женщина озадаченно посмотрела на лорда, но вскоре усмехнулась и ответила:
— Тростниковой рогры. Слыхал про такую тварь?
Рик одобрительно хмыкнул, сделал глоток, чуть поморщившись от легкой горечи. Затем поднял взгляд на Фиалку и широко улыбнулся:
— Ты, как знала, что я люблю. Яд тростниковой рогры чрезвычайно бодрит, особенно, когда кровь начинает идти горлом. Прекрасная отрава, просто замечательная! Напомни, чтобы я выдал тебе за нее сто золотых аргенов.
— Жмот, — дернула плечиком женщина и направилась к двери. — За рогру дают не менее двухсот. Если ты не знаешь, аниторн, то ядовитые железы, вырезанные из этой твари, стоят уже триста золотых аргенов, а яд, очищенный и готовый для использования — все пятьсот. Так что ты жадина, аниторн, и я жалею, что угостила тебя таким изысканным ядом.
— Я оказал тебе честь своим отравлением, неблагодарная! — крикнул ей вслед Риктор и рассмеялся.
Но уже через пару мгновений смех оборвался, и мужчина устало потер лицо. Для веселья поводов не было, совершенно. Илейни допил травяной отвар и вытянулся на лежанке, закинув руку за голову. Однако усмешка снова скользнула по мужским губам. Он приподнялся на локте, полуобернувшись к двери, но Фиалка не спешила возвращаться. Рик снова лег, уже окончательно расслабляясь. Взгляд лорда вскоре стал рассеянным, и мысли его устремились обратно в Изумрудную долину.
Колдун, должно быть, сразу почувствовал, когда потерял свою добычу, и теперь может смело опасаться, что аниторн вернется на Побережье, сообщив королю много любопытного и опасного для него. Чего теперь ждать? К чему готовиться? Будет ли колдун спешить в своих неизвестных намерениях, или затихнет на время? Что вообще ему нужно от Побережья?! Столько вопросов и ни одного ответа.
Однако стоит признать, черный колдун не дурак. Сколько же времени он таился и готовился? Если бы не глупость Ингер, то о нем бы не узнали до тех пор, пока колдун не объявился явно, угрожая не только Побережью, но и всему королевству. И вновь Риктор задумался над тайной своих земель. Но сколько не вспоминал все, что ему рассказывал отец, ничего значительного не нашел, кроме своих славных предков.
Нужно было возвращаться в Бриллант, чтобы доложить королю обо всем, что ему известно. Нужно помириться со жрецами, их помощь теперь необходима. Да и Гор будет тревожиться. Дракон не привык подолгу обходиться без своего человека…
— Вот выродок! — вдруг воскликнул Рик, порывисто усаживаясь на лежанке.
Его мысли снова свернули к колдуну. Как не хотелось думать о том, что тот мог распоряжаться телом аниторна по своему усмотрению, но воображение помимо воли рисовало Нэми, чье тело подчинялось черной твари. Стало быть, и он, последний потомок славного рода, мог превратиться в безвольную игрушку для врага. Чтобы натворил колдун, обладая таким трофеем? Тело аниторна открывало ему немалую власть. И в то время, пока колдун покрывал бы грязью имя последнего лорда Илейни, сам Рик находился бы во власти Тьмы. И ни душа матушки, ни Расслед уже не смогли бы вытащить его.