Наследница академии
Шрифт:
– Знаете, директор, я вот вроде портальщик, а мы с вами пешком идем. Вы не любите порталы? – Энтош одарил меня ослепляющей улыбкой.
– Люблю, даже больше чем вы можете себе представить, но мне хочется погулять по этому зданию, – я нахмурилась. – Стыдно признать, но в большей части замка я не была еще ни разу.
По крайней мере днем я путь в библиотеку точно не держала, а где я по ночам шатаюсь ему знать не нужно. Магистр вдруг снизил голос до шепота, и заговорщески произнес:
– Я об этом знаю. Пусть вы все шесть лет на меня не обращали никакого внимания – вы ведь не
– И что же? – я удивленно вскинула бровь, и даже на мгновение остановилась. Прям интересно стало, что обо мне знает человек, которого я третий раз в глаза вижу?
– Ну, к примеру – вы лучшая ученица факультета зельеварения. О, профессор Адэра вас так нахваливала! – он по-доброму засмеялся. – Это же именно вы сварили зелье забвения, но не доложили туда самый главный ингредиент, и в итоге магистр Фиреан обзавелся парочкой мохнатых ушей?
Теперь мы смеялись уже вместе. Я и правда вспомнила тот день – я тогда проспала и прибежала когда занятие уже подошло к концу.
Магистр Фиреан, нелюбимый многими и даже собственным деканом за свой скудный внутренний мир и любовь к жестоким наказаниям за опоздания – а сварить зелье с завязанными глазами это жестоко, перепутал мою домашнюю работу (зелье забвения) с чаем, и выпил его залпом да еще и причмокивая. Спустя десять минут его ор было слышно на другом конце королевства. Хорошо, что отец уволил его еще в прошлом году, когда из–за очередного наказания чуть не погиб один из второкурсников, случайно сварив и выпив зелье омертвения. Адепта откачали только через неделю, а с магистром Фиреаном сразу же попрощались. Ох, и намучалась я бы с ним сейчас!
– Чего еще вы обо мне успели наслушаться от наших чудесных преподавателей? – я улыбалась во весь рот, забавный он все-таки, этот Энтош.
Ответить он не успел, утренние лекции закончились, и коридоры заполнили адепты, громко переговаривающиеся между собой.
Я закашлялась от поднявшейся пыли, и когда глаза перестали слезиться, чуть не уронила челюсть: библиотека не просто большая, она огромная! Да еще и раскинулась на два этажа! Сотни стеллажей без единой пустой полки, а между самими стеллажами места разве что с полметра, не больше. И как я здесь что-нибудь найду? Я чуть не взвыла. Придется мне тут находиться целыми днями… лет десять, что бы найти хоть какую-то информацию об этих треклятых Магитанах! Вздохнув, отправилась к ближайшему стеллажу.
– Магистр, а почему вы сегодня не на занятиях? –
– Сегодня у меня свободный день.
– А почему вы домой не идете? Вас ведь наверняка ждут… Извините, не нужно отвечать, это не мое дело.
Магистр все же ответил, но не сразу.
– Что вы, здесь нет никакой тайны, – его губы тронула печальная улыбка, – дома меня никто не ждет.
– А как же ваша жена?
– Я не женат, Мэрибелл, и никогда не был.
А я-то думала, что такие симпатичные и умные мужчины не могут быть не женаты. Ну хоть разочек то он должен был кого-нибудь затащить в свои сети?
Я настороженно понаблюдала за тем, как он берет в руки книги, осторожно листает страницы и сдув с них пыль ставит обратно. Темные, чуть взъерошенные волосы и заостренные черты лица приковывают к себе взгляд. Совершенно точно красив. Милый, и насколько я успела заметить, обходительный. Заботливый. Меня вон из под дождя в комнату перетащил… И ушел сразу. Еще и воспитанный.
От размышлений о том, насколько мне симпатичен Энтош по шкале от одного до десяти, меня вытащил его мягкий голос.
– А что мы здесь ищем?
Да, действительно, а что мы здесь ищем? Думай Мэрибелл, думай…
– Рецепты старинных зелий из редких трав, – выпалила я.
– Вас интересует что-то конкретное? – я не заметила как, но Энтош стоял уже рядом со мной и пытливо заглядывал мне в глаза.
– Нет, любые. Просто любые рецепты, – зазвенел звоночек недоверия внутри, не давая сказать мне, что ищу я все что связано с Магитанами. Мне ведь вчера уже сказали, что нет никакой информации об этих цветах, но тот же звоночек предупреждал, что они ошибаются.
Мы провели в библиотеке не меньше трех часов, перебирая книги, сметая с них пыль, и заодно протирали полки – пыли скопилось столько, словно сюда не заходили, по меньшей мере, лет сто.
В то время как магистр Энтош увлеченно искал для меня рецепты, которые мне даром не сдались, я перетряхивала каждый томик, все еще лелея надежду найти хоть что-то, хоть небольшую заметку. Мне почему-то было очень важно узнать, как они выглядят, в душе поселилась смутная уверенность, что если я увижу картинку, то сразу пойму что это именно они.
Поиски увенчались успехом только у магистра – он отобрал для меня три невероятно толстых книги, и объяснил мне, что именно здесь кроются самые нераспространенные зелья, из-за редкости компонентов для них. Натянуто улыбнулась и поблагодарила, отметив про себя, что наверное он заслуживает цифру девять в моей воображаемой шкале.
Слабое чувство колыхнулось где-то внутри, перед мысленным взором тут же появился тот, кого все считают совершенством. Ну да, для магинь эльфы по определению лучше всех – магия сильнее, красота «красивее». Но сейчас я скользила взглядом по стройному телу Энтоша, на мгновение остановилась на его пухлых губах… Так, стоп. О чем я думаю? Безобразие! Я отругала себя за такие опрометчивые мысли, и на всякий случай отошла подальше – почти в другой конец библиотеки.
ГЛАВА 5
Моя домоправительница Наретта носилась по небольшой кухоньке пристроенной к моей спальне, напевая себе под нос. Она примчалась с утра пораньше принеся с собой целую корзинку еще горячих пирожков, булочек, и даже кастрюлю вкуснейшего рыбного супчика прихватила.
С самого детства я была под ее тотальным наблюдением, до того момента как пошла учиться, но даже тогда домовиха находила время, чтобы прибежать ко мне и накормить. Почему-то ей всегда казалось, что я мало ем, а на мои возмущения только махала рукой и запихивала в меня очередную булку. Вот и сейчас – не видела меня всего неделю, а только увидела как сразу всплеснув руками в ужасе заверещала «похудела то как моя девочка!» И чуть корзинку не выронила. Но все равно люблю ее чрезмерную заботу. Да, собственно, всегда любила.