Наследница из Гайд-Парка
Шрифт:
– Я сам не могу этого понять. Это было бы лучше всего.
– Тебе почти тридцать, Эйлсгарт. Ты совсем не мальчик.
– Просто старик, – невесело вздохнул Роман.
– Я хотела сказать, что тебе пора бы научиться владеть собой.
Роман бросил на нее угрюмый взгляд, на который Грейс не обратила внимания.
В комнату вошла горничная, толкая перед собой тележку с чаем и булочками. Роман и Грейс повернулись к ней.
– Отличные булочки, – заметил Роман, взяв сразу две. Грейс улыбнулась:
– Ты всегда безумно любил
– Я очень много двигаюсь: гуляю, езжу верхом, танцую. Тебе было бы полезно попробовать то же самое, Грейс.
Грейс фыркнула – это был особый звук, который милосердные дамы оставляют для надоедливых братьев. Роман пожал плечами:
– Я думал об Уайтторне, о днях, которые там провел. Мне хотелось бы знать. – Он помолчал, не решаясь продолжить. – Ты вспоминаешь о них?
– Для меня они были плохими. Я стараюсь вычеркнуть их из памяти, но у меня не получается.
– Ты вспоминаешь мисс Джудит Нэш?
Грейс опустила глаза:
– Да.
– Она была великолепной дамой, – негромко, но с чувством сказал Роман.
– Да, она была очень доброй. Меня восхищало ее изящество. Если ты хочешь спросить, думаю ли я о ее дочери, я скажу решительное «нет». Это был высокомерный ребенок, который набрался наглости считать себя лучше нас. Представь себе, она нас жалела. Она считала себя хозяйкой в доме и смотрела на нас как на слуг. Я знаю, ты жалеешь, что тебе не разрешили на ней жениться, но было бы просто несчастьем, если бы она преуспела в этом. Ты был очень огорчен, но все оказалось к лучшему.
Роман замер, поднеся чашку к губам. Смотрел он куда-то в сторону.
– Если ты видел ее, – продолжала Грейс, – или просто подумал, что увидел, это вряд ли что-нибудь изменит.
Роман со звоном опустил чашку на блюдце.
– Это ничего не изменит. – Он расправил плечи, сменив неловкую позу. – Но я начал над всем этим думать.
– Об Уайтторне. Но это просто дом, Эйлсгарт. Здесь вспоминать нечего.
Он сжал губы. Тогда почему ему являются призраки? Много призраков одной и той же женщины, но в разных возрастах.
Эти призраки выглядят на удивление живыми.. Вот он видит Тристу совсем юной – у нее длинные, свободно падающие волосы, ее светлые локоны придают ей вид стройной нимфы. Однажды она застигла его ревущим, он уже забыл, по какой причине. Он помнил лишь, как она смотрела на него, и он не знал, куда спрятаться, когда его застигли в столь неприятный момент.
В его памяти всплыл еще один момент – когда он подшучивал над ней, а она молча уязвленно смотрела на него.
Но чаще всего в его памяти возникала взрослая Триста, с улыбкой на лице, с сияющими на солнце волосами, похожими на золотистое пламя. Они тогда в поисках уединения отправились к полуразрушенному старинному аббатству. Именно там он поцеловал ее в первый раз. Она трепетала в его руках. Он был мужчиной, уже опытным, и тем не менее дрожал,
В его голове всплыло и другое воспоминание. Триста с большими серыми глазами, несдержанная, плачущая и выкрикивающая обвинения. Триста, покидающая его.
А он, болван, молча смотрел, как она удаляется, не веря, что это может быть правдой. В нем тогда взыграла гордость, и он сказал себе, что ненавидит ее. Она предала его, играла с ним, пыталась заставить его забыть свой долг, делать то, что хотелось ей.
Теперь он об этом жалеет. Наверное, он бы повел себя иначе, если бы знал, что она тогда уходила всерьез. Возможно, он пошел бы за ней и уступил.
Вряд ли. Только не тогда.
Только тут он понял, что Грейс о чем-то говорит.
– Извини?
– Я говорила, что мы были не единственной несчастливой семьей в Англии. Других даже били. Я была знакома в школе с девочкой, у которой в доме был настоящий кошмар. Бедный ребенок, отец регулярно ее порол. Нам еще повезло.
– Ты, конечно, права. – Роман задумчиво огляделся. Этот дом он не любил. В этих стенах он всегда чувствовал себя неуютно. Вот почему он оставил его Грейс и приобрел себе другой.
– У нас слишком серьезный разговор, – заметила Грейс, – и мне не нравится, что он завершился на... Тристе Нэш. Но раз ты пришел ко мне, поговорим о чем-нибудь более приятном. Ты останешься на ужин?
Роман согласился. Вечер они посвятили игре в карты. И Роман сделал то, чего никогда не делал раньше. Он позволил сестре выиграть.
Глава 3
Эндрю был очень похож на отца: такой же чуть волнистый чуб, волевой подбородок и чуть поднимающиеся кверху уголки губ. Он так же опускал глаза; взрослые принимали это за грусть и пытались его утешить.
Триста думала об этом, сидя рядом с сыном. После встречи с Эйлсгартом, глядя на Эндрю, она постоянно вспоминала человека, которого снова увидела после шестилетнего перерыва.
– Я хочу на день рождения кораблик, какой был у Одиссея. Точно такой, как у него. Мог бы я пустить его плавать в парке, мама?
– Сначала научись просить правильно. – Она взъерошила волосы Эндрю. Они были густыми и мягкими.
– Пожалуйста, у меня будет такой кораблик?
– Пожалуйста, можно мне? – поправила она. Эндрю закатил глаза и с выражением произнес:
– Пожалуйста, можно мне?
– Дорогая мамочка, – продолжала она.
– Дорогая мамочка, – улыбнулся Эндрю.
Они часто играли в подобную игру, при этом каждая следующая фраза была все веселее. Наступил ее черед.
– Самая чудесная и восхитительная в мире, отчего я счастлив быть ее сыном.
Эндрю хихикнул.
– Самая... чудная и восхитительная в мире, отчего я счастлив быть ее сыном.
– И кого я люблю и обожаю больше всех и хочу поцеловать.
– О нет, я не буду этого говорить.