Наследница по найму
Шрифт:
– Что-то особенное?
– Да, если тебе нравятся бесполезные механические железяки.
– Он сегодня приедет? – спросил Николас. – Ты оставил его на улице?
– Он мне сказал, что никто из его братьев не приедет в столицу, а он не готов попусту ездить туда-сюда только потому, что всегда в Лондоне. Никто из них не рассчитывал получить от герцога хоть что-нибудь, так что у них нет претензий.
Чейз внимательнее посмотрел на Кевина. Хоть он и старался держаться бодро и жизнерадостно, на глаза, обычно такие яркие, словно упала тень, стоило Николасу
– Не буду тебя задерживать, располагайся. Поговорим позже.
– Думаю, мне стоит взглянуть на комнату, которую мне выделила экономка. Конечно, на ночь я мог бы вернуться в отцовский дом, но с отцом не всегда легко иметь дело, и к тому же хочу приглядывать за остальными. – Он снова покосился на гостей под окном.
Николас крепко сжал плечо Кевина.
– Давай мы с тобой пойдем разыщем миссис Уиггинз – убедимся, что она тебя не поселит где-нибудь на чердаке. Дьявольски тяжело быть холостяком.
Николас и Кевин удалились, и Чейз вновь подошел к окну.
Минерва, стоя на коленях у очага, ворошила уголья кочергой.
– Ты неправильно складываешь платье, девчонка: оно все изомнется – повесь лучше в гардеробной, – отчеканила Агнес Реднор командирским тоном.
Минерва не оборачивалась, занятая своей работой.
Экономка, миссис Уиггинс, отчаявшись найти еще слуг на время визита родственников Николаса, наняла ее по рекомендации миссис Драбл в качестве горничной. Ее отправили наверх – растопить камины в комнатах гостей, начиная с дам. Она уже пришла к выводу, что Агнес Реднор – высокая, царственная, пышногрудая и темноволосая – считала себя королевой над всеми остальными пчелками, жужжавшими в доме.
Открылась дверь. Послышались мягкие шаги, и кто-то остановился прямо у Минервы за спиной, так что та почувствовала тепло чужого тела. Впрочем, нависшая над ней фигура скрыла ее из виду. Минерва насторожилась и стала медленнее орудовать кочергой.
– Надеюсь, тебе досталась горничная получше, чем у меня, – сказал новый женский голос, ниже, чем у Агнес, с приятной хрипотцой.
– О боже милостивый! Твоя так же ужасна, как и моя? А я было понадеялась одолжить ее у тебя.
– Миссис Уиггинс мне объяснила, что лучшие служанки разъехались: бежали, как крысы с тонущего корабля, едва получили свои пособия. На них Холлинбург не поскупился, как ты помнишь. Бросили нас на произвол судьбы с этим временным сбродом, а сами купаются в наших деньгах. Из старых слуг только кухарка, миссис Фаулер, и дворецкий остались здесь из чувства долга перед титулом хозяина.
– Полагаю, при первой же возможности они тоже взвалят свои обязанности на преемников и отправятся в деревню выращивать бобы.
– Повторюсь – с нашими деньгами. – Голос прозвучал еще более раздраженно, чем в прошлый раз. – Он это сделал мне назло. Ты сама знаешь, что я права. После всего он был у меня в долгу…
– Хватит, сестра. Ты говоришь как сумасшедшая. Это было давно, и Холлинбург, наверное, об этом и не вспомнил.
Повисла напряженная тишина, тяжелая
– Я думаю, мы попусту тратим время. Надо оспорить завещание.
– Долорес, ты знаешь, к чему это приведет. Мы будем годами таскаться по судам и беднеть день ото дня, расплачиваясь с адвокатами, а в конечном счете это нам ничего не даст. Предоставь дело мне. Мы все соберемся до того, как завтра приедет поверенный, и продумаем план, как можно обойтись без суда.
Женщина у Минервы за спиной отошла в сторону.
– Девчонка, ты там закончила? – гулко разнесся по комнате голос леди Агнес. – Вся эта сырость меня проберет до костей, пока ты там возишься.
Минерва обернулась, чтобы показать, что слышала замечание.
– Прошу прощения, миледи. Дрова частью отсырели и никак не загорались. Пришлось уложить их заново.
– Поторопись. Придется нам жить здесь с тобой как дикарям, Долорес, если даже местные горничные не в состоянии выполнить свои обязанности.
Минерва быстро покончила с растопкой камина, встала, почтительно потупившись, сделала реверанс и сразу же ушла растапливать следующий камин. По дороге она поймала взгляд молоденькой камеристки, и они украдкой улыбнулись друг другу.
Чейз прошел в спальню в северо-западном крыле дома. Дверь стояла нараспашку, и, войдя, он понял почему. Горничная на коленях разводила огонь в камине, а Кевин хмуро шагал из угла в угол тесной комнаты.
Чейз поздоровался с ним и оглядел помещение. Хоть оно и было обставлено со всеми удобствами, здесь было темновато и тесновато, прямо как в каморках для слуг.
– Николас был прав: не чердак, конечно, но нам, холостякам, вечно достаются вот такие чуланы.
Кевин огляделся, словно только что заметил, насколько тесна его спальня.
– Сгодится. Бывало и хуже. – Он нахмурился и, похоже, задумался о чем-то другом.
Чейз предложил:
– Можешь ночевать у себя в клубе или, если хочешь, перебирайся ко мне.
– Нет уж, черта с два я спущу глаза с этих фурий. За Агнес глаз да глаз, иначе обдерет до последнего пенни. Знаешь, как она меня встретила? – Он очень похоже изобразил пронзительный властный голос сестры: – «А, так ты здесь, Кевин. Я думала, ты весь в делах и тебе некогда будет присоединиться к нам».
– У нее старомодный образ мыслей: это давно не новость, – и ей ничего не известно о твоих достижениях.
– О них никто не подозревает, кроме тебя и Николаса.
– И, разумеется, дяди Фредерика.
Кевин резко остановился, в ярости взглянул на Чейза и наконец дал волю эмоциям, которые скрывал в библиотеке:
– Чем ты можешь объяснить его поступок? Это же настоящее предательство, я просто… – Он замотал головой, словно никак не мог поверить в произошедшее. – Я потратил кучу денег, чтобы довести свое изобретение до совершенства, стал партнером, а тут такое. Признаюсь, я себя чувствую так, словно мне дали под дых.