Наследница по найму

Хантер Мэдлин

Выражение ее лица во время того инцидента так и стояло у него перед глазами. Ужас. Это выражение он видел на поле боя. Люди с такими лицами почти никогда не доживали до утра. Неожиданная реакция для женщины, которая колотит незваных гостей грелками по голове.

– Спасибо, что предупредили экономку о вашем кузене, – сказала Минерва. – Она предостерегла всех служанок.

– Конкретно о нем я не говорил, но напомнил ей, что в доме много мужчин. Кто-то из них едва знаком с Николасом, а кто-то просто считает,

что ему закон не писан. Экономка была поражена, когда узнала, что я застал кого-то за домогательствами к одной из служанок. По ее реакции складывалось впечатление, что она с таким сталкивается впервые. Может быть, при покойном герцоге такого не случалось.

– У меня есть хорошая знакомая, которая оказывает помощь по поиску и найму слуг, и, по ее словам, такое поведение – дело обычное. Служанки не жалуются, потому что боятся, что им не поверят. – Она устроилась на диване поудобнее, поджав под себя ноги. – Прошу меня извинить – весь день провела на ногах.

Он смотрел на носки туфель, выглядывавшие из-под платья, и гадал, так же ли хороши ее ноги, как руки. Скорее всего, да. Нежные, мягкие, красивые… Он сразу представил себе такую ножку, скользящую вверх по его собственной ноге. Когда шелковое прикосновение дошло уже до колена, усилием воли он оборвал фантазию. Полумрак и поздний час располагали к неподобающим мыслям. Интимность этой библиотеки, точно песня сирены, взывала к его мужскому естеству. На диване Минерва выглядела очаровательно, почти по-домашнему – так расслабленно и непринужденно она держалась.

– Если хотите, можете подняться и переодеться во что-нибудь поудобнее, я с удовольствием вас подожду.

Она рассмеялась.

– Даже если меня мало заботит репутация, это вовсе не значит, что я готова позволить себе сидеть при госте в пеньюаре.

– Но однажды такое уже случалось.

– В тот раз у меня не было выбора. Вы вломились ко мне в дом посреди ночи. Сейчас же вынуждена отклонить ваше предложение.

Он сел на стул, поборов искушение выбрать тот, что ближе к ней.

– Итак, что вы все-таки думаете о моей родне?

– Вам действительно важно мое мнение или это попытка мне польстить? – спросила она прямо.

– Допустим, мне правда любопытно.

Легкая улыбка дала ему понять, что она заметила: он не стал отрицать, что хотел ей польстить. Она едва сдержала зевок, прикрывшись рукой.

– Мне пора спать, так что не буду зря скромничать. Думаю, если кто из них и убил вашего дядю, то это был Уолтер или Долорес… возможно, Кевин, если бы не его алиби. Филипп вряд ли – ему бы смелости не хватило. – Она пожала плечами. – Ну или это были вы.

– Я?

– Почему нет? Храбрости вам не занимать, самообладание вы наверняка иногда теряете, а убийство было скорее импульсивным, чем преднамеренным. Похоже, кто-то просто воспользовался представившейся

возможностью.

– У меня не было мотива: я знал, что он вычеркнул меня из завещания.

– Возможно, вы узнали об этом как раз в тот вечер и поддались гневу.

– Он рассказал мне об этом за несколько недель до смерти.

– Значит, вас можно исключить.

– Но вы же ведь и правда не верите, что это мог быть я.

– Я сказала, что такое возможно. Ведь вы же меня подозреваете. А теперь хотите узнать, почему я назвала Уолтера? Не только из-за его раздутого самомнения: из-за того, что он явно считает, будто заслуживает всего и сразу, – и не оттого, что обижен на Николаса за то, что тот стал герцогом, хотя Уолтер считает себя куда более достойной кандидатурой. – Она чуть склонилась вперед. – Это из-за его жены.

– Фелисити?

– Она его боготворит, и он любит купаться в этом обожании больше, чем любит ее саму. Если он дал ей повод рассчитывать на целое состояние, но узнал, что будет вынужден ее разочаровать… Кроме того, он из тех, кто способен найти обоснование чему угодно. Если убийца он, то у него наверняка имеются аргументы, почему дядя сам во всем виноват.

Как это похоже на Уолтера! Он всегда, даже в детстве, умел свалить вину на другого.

Минерва пришла к таким выводам, всего лишь послушав обрывки разговоров, хотя занудство и предсказуемую вежливость Уолтера вполне можно было принять за чистую монету.

– А Долорес?

– А, сердитая сестра. Она за что-то очень зла на брата, и дело не только в завещании.

Чейзу всегда казалось, что у Долорес просто дурной характер, но что у нее была реальная причина для гнева на дядюшку Фредерика, и в голову не приходило.

Минерва лукаво улыбнулась.

– Я вам говорила, что уже кое-что узнала. Ее сестра знает, в чем дело. Если захотите разузнать об этом побольше, потрясите Агнес. Когда они беседовали сегодня, а я разводила огонь, прозвучал очень туманный намек на что-то из далекого прошлого.

– Попытаюсь вытянуть из нее что-нибудь хитростью.

– Не похоже, что ее легко обхитрить или провести, – усмехнулась Минерва.

– Вы просто недооцениваете мои таланты.

Она взглянула ему в глаза.

– Вовсе нет.

Она внимательно его разглядывала, словно пытаясь заглянуть в душу. Он не стал отворачиваться и ответил ей тем же. От этого атмосфера в сумраке комнаты сделалась еще уютнее и интимнее.

– Когда он рассказал вам о завещании: до или после того, как внес туда изменения? – спросила Минерва.

– Приблизительно за месяц до смерти: точно не помню, – но он явно намекал, что намерен переписать завещание.

– А остальным он говорил об этом?

– Нет.

– Только вам?

– Да, но, думаю, он не хотел, чтобы я понял его превратно.

Конец ознакомительного фрагмента.