Наследница проклятого мира
Шрифт:
О, как. Жрица все говорит и говорит взахлеб о фонтане, а потом и вовсе предлагает, как бы невзначай, «приобщиться к благу» – подставить ладонь под клюв, набрать в нее священной воды, получив тем самым благословение высших природных сил. Ага-ага. Мужчинам жрица пообещала, что им особой силы прибавится, это та сила, которая может ночью потребоваться наедине с подругой, а девушкам омоложение, очищение и чуть ли не увеличение груди.
Конечно, почти все с готовностью потянулись к фонтану. Почти, это потому что я осталась в стороне, а еще наша ученая группа скептически смотрит на фонтан. Мне же интересна реакция жрицы. Женщина жадно наблюдает за каждым подходящим к фонтану, но видно, что особенно она ждала Майю. Вот Майя протягивает руку к клюву, набирает в ладонь воды, пьет, умывается. Ничего особого не происходит, и жрица разочарованно тяжко вздыхает.
Теперь приемы благостной воды экскурсовод быстренько сворачивает и зовет группу дальше в лабиринт. У меня же возникает подозрение, что Майю специально проверили на реакцию фонтана. Тянусь в хвосте группы к противоположному проходу лабиринта, по большой дуге обходя фонтан, но потом, когда уже почти вышла из закутка, все-таки останавливаюсь. Группа уходит по коридору лабиринта, сворачивает за угол, веселые голоса удаляются все дальше и дальше, а я все стою, не в силах сдвинуться с места. И никому я не нужна, никто не обратил внимания, что меня нет.
Ну, блин. Все-таки весьма неохотно, шаг за шагом медленно приближаюсь к фонтану. Ну, не дура ли? Замерла, как только ближайший ко мне аист вздрогнул, забил крыльями и встряхнул головой. В глазах каменной птицы зажегся потусторонний красный свет. Птица вытянула ко мне шею на всю длину, какую могла, но не достает. Стою как вкопанная, глядя на аиста. Как бы мне ни хотелось проигнорировать артефакт, боюсь, не получится. Если этот мир не оживет, я никогда не вернусь домой.
– Что, кровушки моей хочешь?
Аист мне ничего не ответил и даже не кивнул согласно, так и застыл с вытянутой шеей. Чуть не плача, медленно тяну руку к птице, сейчас ведь из меня все без остатка выпьют.
И тут случается совсем для меня неожиданное. Из клюва аиста вытягивается тонкая игла. Ух, иголки я тоже не люблю, да и она, наверное, не продезинфицирована. Но современно, да. Хихикнув на выдохе, совсем близко подношу к птице руку, и аист, приподняв голову, на удивление очень деликатно и безболезненно «клюет» меня в палец своим клювом с иглой. Несколько долгих секунд скульптура пьет из меня кровь, затем иголка исчезает в клюве птицы.
Ничего себе! Аист почтительно склонил передо мной голову. Теперь уже все птицы вздрогнули, забили крыльями, кажется, готовясь взлететь. И как раз в этот волшебно-магический момент невдалеке, за кустами, слышу истерический женский крик. Хм. Странно. Прямо дежавю. И кричала Майя, если я не ошибаюсь.
Мощными взмахами каменных крыльев аисты подняли ветер и одновременно взлетели вверх, а вслед за ними из фонтана потянулся столб воды, которая неожиданно поменяла консистенцию и стала радугой, поднявшейся вверх за улетающими ввысь огромными птицами. Завораживающее, надо сказать, зрелище.
Набрав высоту, аисты немного покружили, а затем, выстроившись в клин, полетели в сторону гор. Вслед за ними так и тянулась радуга, и я воочию узрела, как голые каменные пики, над которыми пролетают птицы, покрываются сочной зеленью.
Так. Все это, конечно, хорошо, но надо возвращаться к группе или прятаться, поскольку вскоре сюда наверняка все придут. Бегу туда, где слышала крик, благо, это оказалось недалеко, и я не заблудилась. Большинство из наших смотрит в небо, следя за почти уже скрывшимися за горами птицами. Кстати, не только зелень на горах появляется, но и сами горы словно становятся выше, некоторые верхушки даже забелели снежными пиками. Жрица стоит на коленях перед Майей и благоговейно на нее смотрит, сама же Майя сидит на земле, лелея укушенную ногу, с лодыжки ручейками стекает кровь. Девушка весьма нецензурно ругает одну невоспитанную рысь, что посмела на нее напасть.
Усмехнулась и встала в сторонке. Я не понимаю, что тут происходит, но, думаю, фонтан активировала все-таки я, но жрица думает на Майю, поскольку увидела, как после того, как кровь окропила землю, аисты взлетели.
Когда жрица опомнилась, нас шустро отвели обратно во дворец, где нас встретила целая делегация счастливых придворных, которые стали благодарно кланяться в пояс разомлевшей от такого внимания Майе, а потом толпа расступилась, являя подошедшего сигирда. Сотем обнял свою невесту и проникновенно сказал ей спасибо, в глазах его было столько нежности, тепла, признательности.
У меня сердце заныло. Больно… Почему так больно? Скорей бы убраться отсюда.
На обеде сидела тише воды, в то время как остальные живо обсуждали увиденное чудо. Добавились столы, а вместе с ними и знатные местные жители. Атмосфера веселая, праздничная. Один из местных вельмож встал, поднял чарку со своим напитком и неожиданно предложил:
– А чего мы все ожидаем? Природа пробудилась. Можно и свадьбу организовать. Светлейший Сотем, как вам моя идея?
Слова вельможи шумно поддержали многие присутствующие в зале, но сигирд нахмурил брови, строго посмотрев на затейника.
– Пока не время, пророчество еще не исполнено до конца.
Вельможа сразу притух, быстро допил напиток из своей чарки и сделал вид, словно ничего и не говорил. Не знаю, кому как, а мне стало интересно, что же там в этом пророчестве написано и почему нам его почитать не дают.
После обеда нашу группу «воскресших» отправили на экскурсию в город. Уходя, я краем глаза слежу за тем, как Сотем прощается с возлюбленной, целует ей руку в запястье, а потом с улыбкой громко обещает ей изловить ее обидчицу-рысь и отправить ее за решетку в местный зверинец. Ну-ну, пусть попробует поймать и запереть магическую проказницу.
Глава 6
Город произвел на меня приятное впечатление, первые ощущения во время второй прогулки только подтвердились. Иду по булыжной мостовой, и мне нестерпимо хочется разуться, чтобы ощутить ступнями тепло гладких камней. Не делаю этого только потому, что не хочу показаться странной.
Ощущение, словно я дома, с каждым шагом только усиливается. Отстав от группы, с наслаждением касаюсь ладонью шершавой стены песочного цвета. Тоже теплая. Глупость, но мне кажется, что этот дом мне тоже рад, земля рада, небо. Забывшись, жмурюсь, прижимаюсь к стене всем телом, трусь об нее, словно кошка, и чуть ли не мурлыкаю. Кайф.