Наследница ведьм
Шрифт:
– Не обращай внимания, – сказала однажды мать в ответ на критические замечания Моны. – Они денно и нощно пекутся о деньгах. Благодаря им мы избавлены от необходимости отягощать себя заботами о собственном благосостоянии.
– Не уверена, что подобное распределение ролей мне по душе, – ответила Мона, наблюдая за тем, как мать проносит сигарету мимо рта, после чего пытается нащупать рукой стакан вина на столе.
Мона подтолкнула стакан к ней. Она ненавидела себя за этот жест, но ей было мучительно больно видеть, что мать не в состоянии самостоятельно справиться даже с таким элементарным
Однако Майкл Карри отличался от прочих представителей мужской половины Мэйфейров. Этому уравновешенному, невозмутимому лохматому здоровяку явно недоставало своеобразного лоска, свойственного мужчинам типа Райена, – лоска нестареющего выпускника частной школы. Тем не менее, когда Майкл надевал очки в темной оправе и садился читать Диккенса, от него невозможно было глаз оторвать – до того притягательно он выглядел в чисто физическом плане. Именно таким Мона застала его, когда сегодня в полдень поднялась к нему в комнату. Предстоящее праздничное шествие Майкла нисколько не интересовало. Он даже не хотел спускаться вниз. Судя по всему, ему до сих пор не удалось до конца оправиться от удара, нанесенного Роуан. Время для него ничего не значило, вернее сказать, он сознательно от него отмахивался, поскольку следом за размышлениями о сменявших друг друга днях и ночах сразу же приходили мысли о Роуан, точнее о том, как давно она его покинула.
– Что ты читаешь? – спросила его Мона.
– «Большие надежды», – ответил он. – Тебе знаком этот роман? Я часто беру его в руки. Особенно мне нравится глава о жене Джо, миссис Джо, – о том, как она писала букву Т на доске. Обожаю перечитывать книги. Это все равно что снова и снова слушать любимую песню…
В его теле скрывался восхитительный неандерталец, который ждал подходящего случая, чтобы схватить вас за волосы и утащить в свою пещеру. Неандерталец с мозгом кроманьонца Он мог быть самой любезностью и блистать хорошими манерами, владеть всеми имеющимися в арсенале современного человека улыбками и соответствовать всем требованиям семьи. Мону восхищала его эрудиция.
У него был очень богатый запас слов, хотя он не всегда считал нужным им пользоваться. Что же касается самой Моны, то ее лексический уровень вполне соответствовал старшему курсу колледжа. Однажды в школе кто-то даже недоуменно заметил, что самое большое число слов выходит из самого маленького в мире тела.
Подчас Майкл начинал говорить как новоорлеанский полицейский, а через минуту его речь могла стать не менее благообразной, чем речь директора школы. «Необычное сочетание свойств и качеств», – записала Мона в свой компьютерный дневник. И тотчас вспомнила замечание дядюшки Джулиена: «Этот парень чересчур хорош».
– А что, если я каким-то образом причиню ему зло? – шепотом задала сама себе вопрос Мона, вглядываясь в темноту дома. – Ерунда!
Честно говоря, Мона ни на миг не сомневалась в том, что не несла в себе никакого зла. И вообще, подобные мысли казались ей старомодными. Они были больше свойственны дядюшке Джулиену, во всяком случае тому Джулиену, который виделся ей во сне. Она совсем недавно узнала, что склонность к подобным раздумьям называется самокопанием. Поэтому это слово она не преминула занести в компьютер в поддиректорию WS\ JULIEN\CHARACTER {11} , в файл под именем DREAM.
Пройдя через кухню, Мона оказалась в узкой кладовой. С террасы струился мягкий белый свет, его отблески лежали пятнами на полу. Она сделала еще несколько шагов и очутилась в огромной столовой. Майкл считал, что полы из твердых пород дерева были настелены здесь в тридцатых годах двадцатого века, но, если верить дядюшке Джулиену, это сделали еще в последнем десятилетии века девятнадцатого. Такой пол получил название деревянного ковра, правда с течением времени он слегка покоробился.
От дядюшки Джулиена Мона узнала о доме много интересного, хотя, откровенно говоря, она не имела понятия, для чего могут ей пригодиться все эти сведения.
Удивительно, но она сумела разглядеть в полутьме настенную роспись – изображение Ривербенда, плантации, на которой родился Джулиен: причудливый мир сахарных заводов, повозок с невольниками, конюшен и фургонов, движущихся по старой дороге вдоль реки. Даже подумать страшно, и как это она сумела увидеть все это во мраке ночи, словно обладала зрением кошки. И вообще, темнота была очень по душе Моне. Именно во тьме она всегда чувствовала себя уютно, как дома. Никто и не догадывался о том, насколько приятно ей было бродить во мгле в полном одиночестве. У нее даже возникало желание петь.
Она обошла вокруг длинного стола, до блеска отдраенного и вымытого, хотя всего несколько часов назад он ломился от всевозможных яств, выставленных по случаю празднования Марди-Гра Среди них был и замороженный «Королевский торт», и наполненная шампанским огромная серебряная чаша, которая некогда использовалась для пунша Собираясь в особняке на Первой улице, Мэйфейры практически каждый раз обжирались до колик в желудке.
И все-таки счастье, что Майкл не уехал из этого дома, после того как при весьма странных обстоятельствах его покинула Роуан. Интересно, известно ли ему, где она находится?
– Она разбила его сердце! – со слезами на глазах как-то сказала тетя Беа.
Но вот на арену действий выходит девушка, совсем еще ребенок, обладательница чудодейственного клея, способного скреплять разбитые сердца. Остановись, мир, и дай дорогу малышке Моне.
Через высокие двери она вошла в переднюю и остановилась, прислонившись к дверному косяку – точь-в-точь как дядюшка Джулиен. На старых портретах его почти всегда изображали в проеме какой-нибудь из дверей дома. Всем своим существом она пыталась впитать в себя тишину и величие старинного особняка, вдохнуть аромат дерева, которым тот был отделан изнутри.
И вновь Мона ощутила прежний запах, едва не пробудивший в ней чувство голода Что же он ей напоминает? Откуда бы ни исходил этот аромат, в приятности ему не откажешь. Казалось, он являл собой композицию доброй сотни ароматов – нечто среднее между сливочной помадкой, карамелью, шоколадом… А вернее сказать, нечто похожее на них и в то же время ни на что из них не похожее… Он вызывал такое же неповторимое ощущение, как то, которое обычно испытываешь, впервые пробуя на вкус шоколадную конфету с вишневым ликером. Или шоколадное пасхальное яйцо от «Кэдбери».