Наследница ведьм
Шрифт:
– То ты маленький компьютерный гений, то начинаешь вопить, что не можешь найти свою куклу. А ведь я говорила, что все твои куклы в кабинете. Да и кому они нужны, твои чертовы куклы?! Господи, как я рада, что мои тринадцать остались в далеком прошлом! Ты же знаешь, что мне было именно столько, когда я тебя родила
Нашла кому рассказывать! Да, Моне было всего лишь три года, а матери шестнадцать, когда та потеряла ее в «Мэйсон Бланш» {14} и не могла найти целых два часа!
– Подумаешь, я просто забыла о ней, – оправдывалась тогда Алисия. – Мне казалось,
Только в шестнадцать лет может прийти в голову, что это достаточное оправдание. Хотя для Моны тогда все сложилось не так уж и плохо. По крайней мере, она всласть накаталась на эскалаторах.
– Обними меня, – тихо произнесла Мона, глядя на спящего Майкла– У меня было такое ужасное детство!
Но он спал, словно заколдованный волшебной палочкой какой-то феи.
Возможно, Мона избрала не слишком подходящую ночь, чтобы заманить Майкла в постель. Да, начинать штурм нужно, хорошо подготовившись, – все должно быть безукоризненным. А между тем Мону уже терзали сомнения. И не только из-за Дэвида, но и из-за юбки, испачканной кладбищенской землей, и из-за того, что к волосам прилипли жухлые листья. Ни дать ни взять Офелия, разве что еще не столь сексуальна.
Возможно, эта ночь больше подходила для тщательного обследования мансарды. А вдруг удастся отыскать виктролу и завести ее? Не исключено, что вместе с патефоном хранятся и старые пластинки – даже та, которую обычно заводила бабушка Эвелин. А что, если в эту темную ночь ей доведется повстречать самого дядюшку Джулиена? Что, если сейчас вовсе не время заниматься Майклом?
Но как великолепен, как хорош был ее рабочий интеллигент Эндимион! {15} Нос с небольшой горбинкой, неглубокие бороздки на лбу. Вылитый Спенсер Трейси {16} , мужчина ее мечты. А как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе, что применительно к ее ситуации означает примерно следующее: лучше иметь мужчину наяву, чем двух призраков во сне.
Кстати, о руках… Они у него были большие и мягкие – чисто мужские. Ему никто никогда не скажет: «У вас пальцы скрипача». Прежде Мона находила сексуальными мужчин с изящными руками и чертами лица. Таких, как, например, кузен Дэвид – с гладким, без щетины, лицом и одухотворенным взглядом. Однако вкусы меняются, и с некоторых пор ее в большей мере привлекал так называемый мужественный тип – сильные, мускулистые, грубоватые самцы.
Она коснулась пальцами сначала подбородка Майкла, потом шеи и кончика уха, провела рукой по вьющимся темным волосам. Что в мире могло быть мягче и прекраснее этих легких завитков! У ее матери и у тети Гиффорд были такие же чудесные черные волосы. Рыжая копна Моны никогда не будет столь мягкой. Потом девушка ощутила легкое, но теплое и приятное благоухание его кожи. Не удержавшись, она наклонилась и поцеловала его в щеку.
Внезапно Майкл открыл глаза, но взгляд их казался невидящим. Мона присела рядом с ним на кровать, хотя понимала, что подобное вторжение в его жизнь – поступок, мягко говоря, неблаговидный. Тем не менее она ничего не могла с собой поделать. Он повернулся. Разве не этого она добивалась?… Внезапно ее охватило непреодолимое желание, напрочь, однако, лишенное эротики. Это было чисто романтическое чувство. Ей хотелось, чтобы он ее обнял, поднял на руки, поцеловал… – в общем, сделал нечто в этом роде. Она хотела ощутить на себе его руки, оказаться в объятиях не мальчика, но мужа Все-таки здорово, что он давно уже вышел из юношеского возраста Сейчас перед ней лежал дикий зверь, могучий, неотесанный, грубый, с бледными губами и непокорными мохнатыми бровями.
Она поняла, что он проснулся и смотрит на нее. В тусклом свете уличных фонарей его лицо выглядело бледным, но виделось вполне отчетливо.
– Мона!.. – прошептал он.
– Да, дядя Майкл. В этой суматохе все про меня позабыли. Можно мне провести у вас ночь?
– Но, милая моя, нужно позвонить твоим папе с мамой.
Он начал подниматься, и его очаровательно взлохмаченные волосы упали ему на глаза. Не было никаких сомнений, что он все еще находится под действием лекарств.
– Нет, дядя Майкл! – сказала она быстро, но мягко, положив руку ему на грудь. Потрясающее впечатление! – Мои папа и мама давно уже спят. Они думают, что я в Метэри, с дядей Райеном. А дядя Райен полагает, что я дома. Не надо никому звонить. Вы только взбудоражите всех, и мне придется брать такси, чтобы ехать домой в одиночестве. А я этого совсем не хочу. Я хочу провести ночь здесь.
– Но они поймут…
– Мои родители? Уверяю вас, они ничего не поймут. Дядя Майкл, вы видели моего отца сегодня вечером?
– Да-а, дорога-а-я, видел. – Он попытался подавить зевок, но безуспешно и от этого почувствовал себя неловко и внезапно напустил на себя участливый вид. Очевидно, он счел неприличным зевать при обсуждении ее отца-алкоголика.
– Он долго не протянет, – мрачным тоном произнесла она. Больше ей не хотелось говорить об отце. – Яне могу оставаться на Амелия-стрит, когда они с матерью напиваются. Там нет никого рядом, кроме бабушки Эвелин. Из-за них она уже давно потеряла сон, потому что все время должна следить за ними.
– Бабушка Эвелин, – пробормотал в раздумье Майкл– Как приятно звучит. А я ее знаю? Бабушку Эвелин?
– Нет. Она никогда не выходит из дому. Однажды она попросила, чтобы к ней привели тебя, но ее никто не послушал. На самом деле она доводится мне прабабушкой.
– Как же, помню, помню… Мэйфейры с Амелия-стрит, – произнес он. – Ваш дом такой большой, розового цвета. – Он опять оказался не в силах подавить зевоту и к тому же с трудом удерживал вертикальное положение. – Мне его показала Беа. Очень милый. Итальянский стиль {17} . Помнится, Беа говорила, что в нем выросла Гиф-форд.
– Верно. Это так называемый новоорлеанский консольный стиль, – уточнила она. – Дом был построен в тысяча восемьсот восемьдесят втором году. Позднее его несколько модернизировал архитектор Салли. Теперь он весь забит всяким хламом с плантации Фонтевро.
Кажется, ее слова пробудили в Майкле любопытство. Но она пришла не за тем, чтобы говорить с ним об истории и архитектуре. Ее интерес был совсем иного рода.
– Ну, так вы позволите мне провести ночь у вас? – вновь осведомилась она– Мне очень-очень нужно остаться сегодня здесь, дядя Майкл. Понимаете, другой такой возможности может не представиться. Поэтому мне просто необходимо сегодня быть здесь.