Наследница
Шрифт:
– Да я б с радостью. Сам знаешь, хоть сейчас свалила б из наших-то казарм.
– Вот и отлично. Гелик крышу перекроет, я пока здесь, тоже подремонтирую. Еще и новоселье успеем справить, – подмигнул он.
– Только бы наш мастер поскорее очухался, а то так и останемся без крыши.
Мне что-то взгрустнулось от слов Димона, их жизнь с Геликом скоро изменится, да что там, наша жизнь изменится, только они сделают шаг вперед, а я останусь топтаться на месте в окружении чернухи. Как бы и мне хотелось пойти с ними сейчас. Димон заметил мое настроение, возможно, даже
– Ты чего, Рокс? – тут же поднялся он с матраса, подсел ко мне.
А на меня еще сильнее эмоции накатили, чёрт, прямо как у ребенка, которого жалеют, а он орет пуще прежнего. Я уже на автомате резала колбасу, раскладывала на тарелке. Пыталась сконцентрироваться, чтобы не разреветься, ведь если Димон увидит меня в слезах, то увалится рядышком с Гелом. Однако Димаса мое угрюмое лицо не остановило, хотя он знал, что в таком состоянии ко мне лучше не лезть.
– Так, давай-ка сюда, – он аккуратно забрал у меня из рук нож, затем достал из своего кармана петушок, мать его, карамельный петушок! – Держи.
– Ты прикалываешься? – мои слезы в мгновение высохли, я посмотрела на него круглыми непонимающими глазами.
– Вот видишь, зато сопли отошли на задний план.
– Блин, Димон! – воскликнула с широченной улыбкой, ведь реально сработало. Видимо, я все еще тот самый орущий ребенок. – Как же я тебя люблю! – и крепко обняла своего терминатора, заведомо засунув петушок за щеку.
– А я тебя, – чересчур тихо ответил Димон, после сразу же отстранился. – Гляди, кажется наш слабонервный в себя приходит.
Но я заметила румянец на щеках моего доброго медведя, поэтому уставилась на него, из-за чего Димон покраснел еще сильнее.
– Ты чего? – спросил он с прищуром.
– Да ничего.
– Тогда давай воду, умоем Гела. А то так и пойдет в казармы не жрамши.
Бедный наш Гелик, только очнулся, тут же вскочил, к стене прижался, головой замотал. Мы тогда со смеху покатились.
– Чо ржете? Я тут чуть Богу душу не отдал.
– А что с тобой случилось-то? – спросил Димон сквозь смех, я же сразу напряглась, ведь кто знает, что видел Гел. Мне до сего дня ни разу и не довелось узнать, от чего именно их всех так колбасит.
– Не знаю даже. Мне показалось, будто я очутился в самом страшном своем кошмаре. Все, чего я когда-либо боялся и чего боюсь по сей день сконцентрировалось в одном сне или видении, или хрен его знает, в чем. Это был ужас. Был бы писателем, написал бы книгу. Это ж какой сюжет!
– Хорошо тебя накрыло, однако, – заключил Димон
– Да, блин. Чертовщина какая-то. Башка до сих пор раскалывается.
– Извини, Гел, – скромно произнесла я.
– За что? – удивился он.
– Да так…
На посиделки нам осталось совсем немного времени, так что мы быстро перекусили, поиздевались еще с полчасика над несчастным Геликом, а потом пошли в казармы.
Послание пятое
Уже скоро Елейла почувствовала облегчение, кожа не горела как раньше, корка на глазах начала отставать. Ей уже хотелось взглянуть на себя, ибо то, что с ней сделали, было особым извращеньем сатаны. Он превратил ее в нечто, нечто страшное, куда страшнее его демонов.
Все это время падшая предавалась бдениям, на этот раз она пыталась рассмотреть свое будущее, однако то, что видела, приводило ее в ужас. Владыка тьмы приготовил для нее особую роль в своей игре.
Но лишь воспоминания о прошлом не давали ей пасть духом, ведь в те светлые времена служения Отцу, Елейла была по-настоящему счастлива. Она знала свое место, сражалась за идеалы Отца, искренне верила в Царствие небесное для всех раскаявшихся и повинившихся в деяниях своих.
Елейла вступила в божью армию, чтобы дать отпор порочащим имя Его, чтобы демоны Люцифера не покидали Преисподней и не сеяли зла на земле.
Однако слепая вера обратилась сомнением, Елейла стала свидетелем несправедливости, что воцарилась в мире людей. Демоны совращали сотни душ, тогда как ангелы-хранители предпочитали оставаться в стороне, чем позволили сынам Люцифера творить зло. Люди, будучи созданиями слабыми, поддавались демонам, внимали их лживым речам и ступали на темную сторону. А ангелы лишь разводили руками во время докладов в Небесном дворце, говорили о том, что род людской гибнет, потому как в сердцах их больше темного, нежели светлого. И Отцу давно пора отправить к людям своих лучших воинов, дабы те очистили землю от скверны. Гавриил верил словам ангелов, посему убеждал Отца в необходимости истребления душ преисполненных злобой, но ему противостоял Михаил, он верил не ангелам, он просто верил в людей, этой верой архангел делился и с Елейлой.
Дева стала все чаще спускаться на землю, она хотела понять за кем же истина. И истина оказалась за Михаилом, люди – частицы божии, приходили в этот мир чистыми и непорочными, но из-за бездействия своих хранителей, зачастую сходились с демонами, ведь те всегда были ближе к людям, лучше понимали их, знали их слабые места. И в отличие от ангелов-хранителей, демоны никогда не теряли бдительности.
Очередной раз Елейла очнулась в холодном поту. Она приподнялась, затем коснулась пальцами глаз, корки не было, но веки настолько слиплись, что раскрыть их было почти невозможно. И тогда поблизости раздался голос:
– Смочи водой.
Тут же около падшей появилась чаша с водой. Елейла окунула край ткани в чашу, что как из воздуха возникла в ее руке, затем приложила к векам. Это было приятное ощущение. Теплая вода сделала свое дело, уже через несколько минут падшая смогла приоткрыть глаза. А когда раскрыла полностью, то не узнала окружающего ее пространства.
Отныне она видела Ад в его истинном воплощении. Дворец Сатаны был выложен вовсе не из камня, а из спрессованных окаменелостей с выступающими наружу костями и черепами, с потолка на нее взирали не персонажи фрески, а самые настоящие души грешников, они корчились, стонали, тянули к ней свои иссохшие руки. Но ужаснее всего было увидеть кровать, на которой она провела столько времени, на месте которой теперь лежали истерзанные тела мучеников.