Наследник Барбароссы
Шрифт:
От возможной перспективы у Майера захватило дух. Ведь Чесменская бухта рядом! И если удастся загнать туда турок, то ему даже не понадобятся брандеры, как русским! Можно будет испытать новые зажигательные снаряды, которые получили перед выходом из Триеста! Изначально эти снаряды появились в береговой артиллерии, поскольку создавали сильные пожары, которые невозможно погасить водой, что было очень опасно для деревянных кораблей. Обычные фугасные снаряды с черным порохом хоть и обладали несколько меньшей эффективностью, но при этом были гораздо безопаснее в плане хранения, поэтому Майер поначалу воспринял в штыки попытку навязать ему "зажигалки" и вообще отказался их брать. Но его все же уговорили взять некоторое количество для испытаний в условиях морского боя, клятвенно заверив, что при соблюдении должных мер безопасности проблем не будет. Вот и подходящий случай представился. Почему бы не испытать эти снаряды по скученно стоящим на якоре турецким кораблям в небольшой бухте? Можно устроить такой фейерверк! Конечно, это будет далеко не "копенгагирование", которое устроили англичане, спалив Копенгаген в 1807 году, но тоже должно неплохо получиться. Вся сложность лишь
Следующий приказ Майера вызвал недоумение у старшего офицера.
— Передать по эскадре — поворот "все вдруг" на обратный курс.
— Есть, герр коммодор!!! Но почему?!
— Так надо, герр Браун. Долго объяснять, но поверьте, если все получится, то мы сможем уничтожить в с е х. А если не получится, то утопим, кого сможем, и уйдем. Как и собирались. Но сейчас уходить будем так, чтобы они нас потихоньку догоняли. Чтобы охотничий азарт у охотничков не пропал…
Никто не стал задавать лишних вопросов, и вскоре четыре фрегата согласованно выполнили поворот "все вдруг", устремившись в южную часть Хиосского пролива, потихоньку смещаясь к его восточному берегу. Там, где находилась Чесменская бухта. Обычная небольшая бухта, о существовании которой многие в Европе даже не подозревали. С небольшим городком Чесма на берегу и не так давно возведенными береговыми батареями на входе, поскольку визиты Черной Бороды в эти края вынудили усилить оборону портов. Даже таких крошечных, как Чесма.
Австрийские фрегаты уходили, выдерживая дистанцию, которая была еще недоступной для артиллерии противника. Видя, что добыча ускользает, турецкий адмирал бросил вперед быстроходные шебеки, которые попытались обойти австрийцев с наветренного борта. Возможно, он рассчитывал на то, что удастся сбить ход кораблям противника, ведя огонь с предельной дистанции книппелями и повредив паруса и такелаж. Одновременно пять фрегатов турецкого аванграда выжимали все из своих парусов, и оторвавшись от главных сил, пытались настичь ускользающего врага. Будь на месте австрийцев противник с обычной артиллерией, у турок при определенной доле везения могло бы получиться. Но коммодор Майер не дал им такого шанса. Огонь, открытый из кормовых нарезных орудий "Зееадлера", идущего замыкающим, вынудил шебеки прекратить свой маневр. Хоть ни один снаряд и не попал в цель, но падения были очень близко, поэтому шебеки сочли за благо разорвать дистанцию и отойти.
Расстояние между турецким авангардом и "удирающими" австрийскими фрегатами хоть и медленно, но сокращалось. Похоже, там уже не сомневались, что на этот раз удача изменила наглому пирату. Еще немного, и его корабли окажутся в зоне действия турецкой артиллерии…
То ли турецкий адмирал никогда раньше не встречался с кораблями Черной Бороды и не представлял себе их возможностей, то ли слишком понадеялся на свое подавляющее превосходство в силах и ограниченность акватории для маневра, но он собственными усилиями лез в ловушку, которую ему подготовил хорошо знающий историю коммодор Майер. Когда беглецы оказались на траверзе Чесменской бухты, турецкая эскадра, следующая за ними по пятам, была уже недалеко от восточного подветренного берега пролива. Неожиданно австрийские фрегаты снова стали выполнять поворот "все вдруг" и разворачиваться на обратный курс, стараясь выиграть ветер у турецкого авангарда. В обычном случае этот маневр был своего рода самоубийством. Если бы он даже и получился, и австрийские фрегаты смогли выиграть ветер, то кильватерные колонны двух противников при этом сблизились бы на очень малую дистанцию, поскольку турецкий авангард попытался сделать то же самое, взяв круче к ветру и подвернув так, чтобы лечь на пересекающийся курс. И тогда четыре австрийских фрегата сошлись бы в бою на контркурсах с пятью турецкими фрегатами на минимальной дистанции. Но следом за аванградом шла кордебаталия из двенадцати линейных кораблей, которые бы не оставили австрийцам ни малейшего шанса уцелеть. До турецкого арьергарда из трех фрегатов дело бы даже не дошло. Но у коммодора Майера был важный козырь, который сразу же свел на нет все преимущество турок как в численности кораблей, так и орудий.
Заговорила дальнобойная австрийская артиллерия. Турецкий авангард уже давно находился в пределах ее досягаемости, поэтому первые же снаряды "Зееадлера" в буквальном смысле разнесли в щепки нос головного турецкого фрегата, который тут же зарылся в воду и стал заваливаться на левый борт. Следовавшие за ним были вынуждены увалиться под ветер, чтобы избежать столкновения, Разворачиваясь, они давали бортовой залп, но это не нанесло никакого ущерба — расстояние было слишком велико для старых дульнозарядных пушек, и все ядра упали с недолетом. Но своим маневром турки вошли в сектор обстрела носовых орудий остальных австрийских фрегатов, следоваших в кильватер "Зееадлеру", которые тут же этим воспользовались. Загремели выстрелы. Всплески воды поднялись возле борта турецкого фрегата, идущего вторым в ордере, а два снаряда все же поразили цель. Один разорвался на палубе, не причинив фатальных повреждений, зато второй попал исключительно удачно — в борт невысоко над ватерлинией, разворотив пробоину приличных размеров, в которую тут же начала захлестывать вода. Фрегат начал крениться и рыскнул в сторону. Следующие за авангардом линейные корабли кордебаталии, которые несколько отстали, попытались ввести в действие свою многочисленную бортовую артиллерию, немного изменив курс влево и дав залп, но расстояние было слишком большим для дульнозарядных пушек. Снова все ядра упали в воду. А выстрелы австрийцев опять достигли цели, поразив третий фрегат авангарда. Его фок-мачта была перебита у самой палубы и рухнула за борт. Грот-мачту перекосило взрывом. Но фрегат остался на плаву и пытался вести ответный огонь.
И тут Майер решил снова воспользоваться своим знанием истории. Он помнил, что турки обычно держатся до тех пор, пока держится их флагман. С потерей флагмана начинается полный развал. Русский адмирал Федор Ушаков всегда использовал этот момент в психологии турок, и старался
Флагманский линейный корабль турок был хорошо виден благодаря адмиральскому флагу. Море вокруг него покрылось всплесками от падений снарядов — австрийцы сосредоточили огонь на одной цели. Такого массированного обстрела корабль долго не вынес. Взрывы кромсали корпус, рухнули фок и грот-мачта, после чего флагман покинул линию баталии с заметным креном, медленно оседая в воду. И это решило исход боя. С потерей флагмана командование эскадрой у турок было утрачено и каждый корабль стал действовать по своему усмотрению. Командир авангарда, который в случае выхода из строя флагмана обязан был его заменить, даже если и был еще жив, то не мог этого сделать, поскольку его фрегат был уничтожен самым первым, угодив под огонь "Зееадлера". А командир арьергарда, находящийся сейчас в самом хвосте линии баталии, не смог переломить ситуацию. Паника — страшная вещь в морском бою. Турки поняли, что если продолжат идти вперед напролом, пытаясь всеми силами сблизиться с противником, который уже фактически выиграл ветер, то превратятся в мишени для дальнобойных австрийских орудий, сами не имея возможности нанести врагу сколько-нибудь значимый ущерб. Проклятые австрияки очень точно все расчитали. И сейчас надо срочно выходить из боя, пока не поздно. Да вот только уходить некуда. Слева — берег. Справа и впереди — быстро приближающиеся фрегаты противника, находящиеся на ветре, и ведущие дьявольски точный огонь с огромной дистанции, сами оставаясь за пределами огня турецкой артиллерии. Разворачиваться обратно и пытаться уйти в северную часть Хиосского пролива, а там пытаться уйти в Смирну с попутным ветром? Австрияки не отстанут. Будут идти параллельным курсом, находясь на ветре, и продолжать вести огонь с безопасной дистанции. Идти на юг, пытаясь вырваться из Хиосского пролива в Эгейское море? То же самое. С той лишь разницей, что обстрел будет вестись с другого борта. А уйти от быстроходных австрийских фрегатов линейные корабли не смогут. Что они имеют на данный момент? Флагман тонет. Два фрегата уже потеряны, Третий лишился хода и добить его — дело времени. Ситуация сложилась критическая. Если ничего не предпринимать, то исход боя ясен — австрияки будут расстреливать турецкие корабли с безопасной дистанции один за другим. Поэтому остается единственный выход — отступить под защиту береговых батарей, которые находятся неподалеку. И которые смогут хотя бы отогнать противника…
Турецкая эскадра сломала строй линии баталии и стала беспорядочной толпой уходить в сторону Чесменской бухты. Благо, она была практически рядом. Сработал стереотип мышления эпохи…
Майер внимательно наблюдал за боем и понял, что его план удался. Флагманский линейный корабль уже скрылся под водой. Турецкая эскадра бежала в Чесменскую бухту. Последними ушли шебеки, державшиеся в стороне, и даже не попытавшиеся войти в зону обстрела, чтобы поднять из воды команды погибших фрегатов и флагмана. Майер не стал преследовать отступающего противника, и наконец-то раскрыл свой замысел офицерам.
— Обратите внимание, господа. Чесменская бухта, куда в настоящий момент бегут турки, не такая уж и большая. Ветер по-прежнему с веста, то есть если они захотят покинуть бухту, то им придется лавировать переменными галсами, а это не так-то просто и быстро. Но я думаю, сейчас они станут на якорь, понадеявшись на прикрытие береговых батарей, которые попытаются отогнать нас калеными ядрами. При стрельбе навесом береговые пушки могут бить достаточно далеко. Хоть и неточно, попасть при такой стрельбе можно лишь случайно. Поскольку места в бухте не так уж много, турецкие корабли будут стоять довольно близко друг к другу. И мы сможем наконец-то испытать наши "зажигалки".
— Герр коммодор, а если они поймут, что если останутся в бухте, то их там зажарят? И пойдут на прорыв любой ценой, не считаясь с потерями?
— Поверьте, не пойдут. Во-первых, вести лавировку под обстрелом в стесненной обстановке, когда все вокруг друг другу мешают, это приведет лишь к массовым столкновениям. А во-вторых, там очень мало тех, кто готов положить свою жизнь во славу султана ради победы над нами. Если бы это случилось в открытом море, и командам турецких кораблей некуда было деваться, тогда конечно. Но когда они стоят в бухте на якоре, а спасительный берег рядом, это совсем другое. Его и вплавь достичь можно. Поэтому едва станет жарко, сразу же начнется паника, и турки начнут массово бежать на берег. Вот увидите.
— А с тем, что ход потерял, что делать будем, герр коммодор? Может возьмем на абордаж?
— Ни в коем случае. Даже если он сам сдастся, то свяжет нас по рукам и ногам. У него повреждены мачты и требуется серьезный ремонт. На борту там тоже вряд ли есть что-то настолько ценное, чтобы рисковать ради этого нашими людьми при абордаже. Поэтому добьем подранка. А пленные ради пленных нам не нужны. Выловим из воды десяток "пожирнее", и этого вполне хватит, чтобы узнать все, что нам надо…
Приказ был выполнен незмедлительно. Подойдя ближе со стороны кормы, и оставаясь в мертвой зоне для бортовой артиллерии поврежденного фрегата, беспомощно дрейфующего по ветру, "Зееадлер" добил его одним выстрелом, всадив фугасный снаряд чуть выше ватерлинии под кормовой подзор. После чего, убрав большую часть парусов, "Зееадлер" и "Вольф" стали потихоньку двигаться к Чесменской бухте. Торопиться не следовало, пусть турецкая эскадра сначала станет на якорь. "Альбатрос" и "Мардер" разошлись в стороны. Их задача — подавить береговые батареи. "Валькирия", все время боя державшаяся в стороне, теперь занялась спасением из воды турок с уничтоженных кораблей, начав с места гибели флагмана. Вдруг турецкий адмирал уцелел? Майер приказал выловить из воды в первую очередь офицеров, от кого можно было получить интересующую информацию. Всем прочим предоставить возможность добираться до берега самостоятельно. Все равно, такую ораву девать некуда. Тем более, вода теплая, берег недалеко, ветер попутный и деревянных обломков вокруг хватает. Повезет — доберутся. А не повезет — значит "кисмет". Все в руках Аллаха…