Наследник для бандита

Серж Олли

— В качестве кого? — Маша спрашивает тихо и без улыбки.

— В качестве моей женщины, — говорю уверенно, но видя, как иронично дёргается бровь девушки, понимаю, что говорю что-то не то.

— Очень щедрое предложение, но я откажусь, — она поднимается со стула и забирает у меня пустую тарелку.

— Ответ не принимается, — рычу ей в спину, — И хочу, чтобы ты исключила работу на скорой. Желательно, вообще работу.

Тарелка приземляется в раковину со звоном.

— А вам не кажется, Михаил Павлович, — она переводит дыхание от возмущения и второй

раз за день повышает на меня голос, — Что приказы вы должны раздавать своим подчинённым, а я буду жить так, как сочту правильным!

— Не будешь, Марья! — меня перекрывает и я гаркаю, — Во-первых повышать на меня голос, а во-вторых… — я немного сбавляю тон, — Я объясню тебе один раз. И чтобы у нас не было недопонимания впредь.

Маша замирает и испуганно хлопает глазами. Так резок я с ней первый раз.

— Ты — моя любимая женщина, а значит, ты — мое слабое место. И это не изменится, если ты уйдёшь или будешь жить отдельно. Первый удар будет всегда прилетать по тебе. А я буду рвать и убивать каждого, кто посмеет просто косо посмотреть в твою сторону!

— А если бы я не была любимой? — спрашивает тихо. Неуверенно поднимает на меня глаза и покусывает губы. Я безумно хочу эти губы!

Поднимаюсь и подхожу к ней. Опираюсь с двух сторон руками на гарнитур за ее спиной и нависаю, вжимая бёдрами ее попу в столешницу. Маша, распахнув глаза, тяжело и горячо дышит в мой рот.

— Меня бы мало волновала длительность твоей жизни, — отвечаю ей жестко и честно, — Я даю тебе две недели, чтобы свыкнуться с этой мыслью и решить дела. Или я решу их сам, — перехватываю ее за шею сзади и врываюсь во вкусный рот поцелуем. Ее руки взлетают на мои плечи в попытке оттолкнуть, но я только крепче прихватываю ее мокрые пряди волос и, глубоко вворачивая язык, чувствую, как своей щетиной царапаю нежную кожу. В какой — то момент девушка перестаёт сопротивляться, а я перестаю ее удерживать, успокаивая горящие губы нежными поцелуями.

— Я подумаю… — ее дрожащее.

— Поздно думать, Мышка, ты — моя. Просто прими этот факт и станет проще.

Отпускаю ее и ухожу из кухни в комнату. Расправляю на диване постельное белье, нахожу какой-то учебник под подушкой и откидываю его в сторону. Снимаю с себя рубашку и расстёгиваю джинсы.

— Что ты делаешь? — раздаётся за моей спиной опасливый Машин голос.

— Ложусь спать. Я зверски устал. И ты тоже ложишься.

Сваливаю одежду на пол, вытягиваюсь на постели, которая одуряюще пахнет Марьей, и подминаю под головой подушку.

— Жду тебя, — говорю давяще.

— Я не согласна, — девушка качает головой, поднимая мою одежду и перекладывая ее на кресло, — Я не могу бросить работу. У меня учёба, за которую нужно платить, квартира… — она присаживается на край дивана, — Нужен опыт работы… И я очень боюсь от тебя зависеть… — добавляет тихо.

— Мышка, — тяну ее на себя и укладываю на грудь, — Я должен тебе свою жизнь, и открыть твой личный счёт с любым количеством нулей, это — не проблема, поверь. Но абсолютно бесполезно, потому что я никогда не отпущу тебя, —

я крепко вжимаю ее в своё бедро, подтверждая намерения.

— Не в этом смысле зависеть, Миш, — я чувствую, как ее пальчики рисуют узоры по моей груди и иногда нежно касаются шрама.

— Тогда в каком? — я расслабляюсь, тону в запахе и ощущении любимой женщины и постепенно начинаю отключаться.

— Я… — Машин голос ломается и она переводит дыхание. Медлит несколько секунд и добавляет, словно в первый раз, — … люблю тебя очень, Миша.

— Я тоже люблю, — засыпая, мажу губами по ее макушке.

Какая-то навязчивая, важная мысль пытается проникнуть в мой нерабочий мозг, и балансируя на грани яви и сна, я отмахиваюсь от неё и, наконец, проваливаюсь в темноту.

Глава 5. Не то, что кажется

Мария

Кондиционер в кабинете Бурова работает на полную мощность, но мне душно. Незаметно от всех вытираю потные ладони об джинсы.

— Марья, ну что с тобой? — Миша приобнимает меня сзади за плечи, а я не мигая таращусь на коробочки с украшениями, которые достаёт из большого бархатного саквояжа ювелир.

Старичка явно сильно нервирует то, что я молчу и не проявляю интереса ни к чему, из представленного на столе.

— Мария, обратите внимание на изумруды, — он подвигает ко мне зелёную коробочку ближе. В ней серьги и кольцо, — Они идеально подойдут к вашим глазам.

— Миша… — я в панике оглядываюсь.

— Что? — его брови удивленно взлетают вверх.

— Это же очень дорого, — шепчу одними губами.

— Конечно дорого, — непонимающе качает головой мой мужчина, — А иначе какой смысл в этих побрякушках?

— Простите, пожалуйста, — оглядываясь, прошу ювелира, — Миша, мы можем поговорить вдвоём?

— Конечно… Выбирай побыстрее, и поговорим.

— Прямо сейчас, — я мотаю головой.

— Нет! — неожиданно резко рявкает Буров и отворачивает меня от себя к столу, — Ираклий Карлович, кажется моей даме ничего не нравится, — его голос тяжелеет и приобретает давящий оттенок, — Может быть, вы принесли нам не самые лучшие из ваших работ?

Миша выходит из-за моей спины и огибает стол. Берет в руки ту самую коробочку с изумрудами.

— Действительно простовато, — небрежно откидывает ее на место.

«Они прекрасны!» — Хочется закричать мне, но я в только в полном шоке таращусь на ювелира, с ужасом замечая, как у старичка вздувается и начинает пульсировать на шее вена. Лоб покрывается испариной, а щеки идут красными пятнами. Господи! Да его же сейчас инфаркт хватит!!

Что происходит? Я пытаюсь поймать Мишин взгляд, чтобы найти в нем какой-то ответ. Моя голова начинает идти кругом. Картинка происходящего не складывается в пазл.

— Как же так… — мельтешит Ираклий Карлович, — Здесь все самое лучшее. Высшей пробы! — спешно вскрывает оставшиеся коробочки, — А вот! Вот, Мария, это колье посмотрите. Платина, белое золото и бриллианты. Главный камень композиции приобретён на аукционе в Женеве…