Наследник для бандита

Серж Олли

— Мне нравится! — хрипло вскрикиваю я, перебивая старичка, и, кажется, мы с ним синхронно выдыхаем, — Да, очень нравится. Остальные можно убирать, — захлопываю пару крышечек и отдергиваю от них руки, как от кипятка.

— Прекрасно, — кивает Миша и поддевает пальцами украшение, рассматривая, — Выставьте нам счёт, Ираклий Карлович. Благодарю вас.

— Конечно, Михаил Павлович! — старичок ловко начинает собирает чемодан, — У вашей дамы прекрасный вкус, — добавляет елейно и только что не кланяется, — Всего хорошего, — кивает мне и, подхватывая

свой плащ, спешит к выходу.

Как это понимать? В моей голове панически звенит, и, кажется, я забываю, как дышать, когда Миша подходит ко мне сзади и кладёт на ключицы холодный металл украшения.

— Действительно хороший вкус… — хмыкает и проводит пальцами по шее.

За ювелиром захлопывается дверь, а я резко подлетаю с кресла, разворачиваясь к Мише лицом.

— Мне ничего не нужно! — расстёгиваю цепочку и скидываю на стол бриллианты.

— Выброси… — равнодушно пожимает он плечами и отходит в сторону.

— Как? — меня накрывает праведным гневом, — Как ты посмел так со мной?

— А как я с тобой? — холодно и ровно отзывается Миша, складывая руки на груди.

— Этот ювелир… — я задыхаюсь, и, повышая голос, прикладываю ладони к пылающим щекам, — Он же подумал, что я сплю с тобой за деньги!

— Мне догнать его? — Буров опасно прищуривается.

— Кого? — переспрашиваю, теряя нить логики.

— Ираклий Карловича, — ухмыляется Миша, — Чтобы рассказать ему о том, что он не прав, и ты спишь со мной по любви, а я это очень ценю…

— Да пошёл ты к черту! — выплёвываю, глядя в глаза мужчине.

Меня топит чувством обиды, и я очень жалею, что не могу дотянуться и смазать по Мишиной циничной физиономии.

Уши глушит пульсом. Горло сводит спазмом, но я держусь из последних сил, чтобы не разрыдаться. В панике шарю глазами по кабинету в поисках куртки и сумочки…

— А ну села! — гаркает Миша.

Ловит меня за плечо и, как котёнка, закидывает в кресло, нависая сверху, — Даже не думай, — угрожающе понижает тон и уворачивается от моей летящей ладони, — Я, кажется, предупреждал тебя, что не переношу, когда на меня повышают голос!

— Ты меня провоцируешь, — шиплю ему в ответ сквозь зубы, — Смеешь на моих глазах унижать человека, который тебе в дедушки годится. Ты знаешь, что его чуть не хватил инфаркт? Да ты…

— Достаточно, я сказал, — рычит мужчина, а его глаза начинают темнеть, — Маша, не выводи меня. Я могу ударить!

— Я хочу уйти… — всхлипываю и чувствую, как по моим щекам неконтролируемо начинают бежать слёзы, — Я боюсь тебя…

— Мать твою… — в сердцах сплёвывает Миша и опускается передо мной на корточки, — Прости меня, — он берет мою руку в свою и прижимается к пальцам губами, — Прости, моя хорошая…

Я окончательно теряюсь, снова видя перед собой того мужчину, которого люблю, и начинаю рыдать сильнее.

— Я попробую объяснить? — мужчина вглядывается в мои глаза, и я, понимая, что все равно меня никто отпускать не собирается, обречённо киваю.

— Мне нужен был этот

небольшой спектакль, чтобы Ираклий Карлович смог с достоинством отдать тот долг, который мне торчит его непутевый сын. Ираклий — старейший ювелир города, настоящий мастер, у него заказывала украшения ещё моя мама.

— Куда она их носила? — я неверяще качаю головой.

— Она их не носила. Просто инвестировала. Ювелирка стоит второй после недвижимости в списке самых удачных инвестиций для женщины.

— Хорошо, — немного успокаиваясь от родного голоса, осторожно вступаю в диалог, — Почему купить должна была именно я?

— Потому что старик — не дурак и подачек не принимает. Он прекрасно понимает, что его работы интересны только женщинам. А если бы ты его не пожалела, то развела б демагогию о порядочности принятия дорогих подарков женщиной и ничего б не выбрала.

— Это правда… — я согласно качаю головой, — Но вышло все так грязно и некрасиво…

— Только в твоей голове, — хмурится Миша и встает, отпуская меня, — Не стоит романтизировать старость. Если бы ты знала весь послужной список Ираклия Карловича, все его махинации, то он бы не казался тебе обиженным интеллигентом. Он — вор, Марья…

— Господи… — я прикрываю рот пальцами, а Миша продолжает.

— … И то, что принимая от меня дорогой подарок, ты должна чувствовать себя шлюхой, придумала тоже только ты. Поверь, мы с ним точно знаем, как выглядит продажная женщина, — он как-то по особенному невесело усмехается, — И последнее… Ты знаешь, почему в тот день я оказался раненым в твоей скорой помощи?

— Почему? — замирая, спрашиваю, потому что раньше он всегда уходил от ответа.

— Потому что одна одарённая девица решила, что недостаточно доверяет своему мужу.

— Вася…? — говорю шёпотом.

— Да, — склоняет голову на бок Миша, — Она получила свой урок, а ты… Сегодня войдёшь в мой дом, — он хмурит брови, — Ляжешь в мою постель. И я бы очень хотел быть уверенным в том, что ты всегда играешь по моим правилам.

Буров забирает со стола пачку сигарет и направляется к двери.

— Я даю тебе последний шанс подумать, Мария… — Миша застывает перед дверью и оборачивается, — Колье твоё. Захочешь его продать — тебе хватит лет на пять безбедной жизни, а если не захочешь… — он набирает в лёгкие воздуха, — Считай это предложением.

Глава 6. Хрупкое равновесие

Михаил.

Марья сидит, забившись в свой угол сиденья автомобиля, и демонстративно смотрит в окно. Напряжение между нами трещит, как канистра, наполненная бензином. Одна неожиданная искра — и полыхнёт. Спалит все к чертям. Меня самого ещё до сих пор потряхивает от того, что продавил девочку. Это было жестоко, но иначе у нас никак не выйдет. Женщина не должна думать, что может влиять на мужские решения, иначе… Правильно, это уже решает она, и выходит всякое говно из этих решений.