Наследник для чемпиона
Шрифт:
А сорок минут спустя он благодарит меня уже за дочь.
Когда Тимур берет ее на руки, смотрит на нее… Этот большой и грубоватый Медведь выражает такую любовь и нежность. Именно это мгновение стирает все мучения и последние недопонимания между нами.
— Я люблю тебя, — шепчу мужу, когда он укладывает дочь мне под бок, чтобы я могла ее покормить.
Замечаю блеск в его глазах, прежде чем он прижимается лицом к моей шее.
— А я люблю вас. Тебя, Мишу и Эвелину.
— Эвелину? — с тенью удивления повторяю я. Улыбаюсь, смотрю на дочь и повторяю уже уверенно и ласково: — Эвелина… Эвелина…
За окном клиники раздается взрыв нестройного троекратного «ура». Среди прочих отчетливо различаю голоса Миши и мамы. Тимур выпрямляется, встречаемся взглядами и, не сговариваясь, смеемся.
И пусть так будет всегда. Если больно, то только в родовых потугах. Если слезы, то только от счастья. Если волнение, то только приятное.
И только с моим Тимуром Тихомировым. С ним навсегда.
[1] «Свадебные цветы» Ирины Аллегровой.
ЭПИЛОГ
Тихомиров
Приняв после тренировки душ, прямым ходом на пляж направляюсь. Издали узнаю белый купальник Птички. Ладно, вовсе не купальник, а формы, на которые он надет. Замедляю шаг, чтобы продлить момент любования собственной женой, пока она наклоняется к нашей шестилетней дочке и, удерживая за руку, чтобы та не убежала, пытается что-то ей втолковать. Тяжелый случай.
— …Нет, это ты меня не слышишь! Я хочу плавать далеко! Глубоко! Я умею!
— Далеко и глубоко без папы нельзя. Это опасно, — сдержанно повторяет Полина. — Если ты не прекратишь капризничать, словно двухлетка, нам придется вернуться в дом.
— Вовсе я не капризничаю! — возмущается дочь. Только Птичку подобным тоном не проймешь. Она даже не реагирует. Эвелина шумно вздыхает и ожидаемо сдает позиции. — Хорошо! Хорошо, мамочка, — заметно понижает голос. — Я подожду папу, — только дает это обещание и замечает меня. Привычным звонким воплем выражает свой восторг. — Папочка!
Со смехом ловлю взметнувшийся вихрь с рядом ярких разноцветных резинок в светлых волосах, и поднимаю на руки.
— Ну что, идем плавать?
— Да!
— А где же Миша? — прижимается к моему боку Полина.
С течением времени могу сказать, что очень она изменилась. Стала более уверенной, открытой и смелой. Наклоняюсь, тут же целует меня в губы.
— Миша с Расом новую связку отрабатывает.
— Опять? — хмурится жена. — Слушай, у него уже тренировок больше, чем у тебя. Может, стоит притормозить?
— Никто ведь не гонит его в шею, Полин. Хочет, пусть занимается. Молодой, сил много.
— Да, наверное, ты прав.
— Не «наверное», а прав.
Улыбаюсь, и Птичка отвечает тем же. А потом тянется и снова целует меня. Разве можно перед подобным устоять?
— Бабушка нас фотографирует, — сообщает Эвелина.
Все вместе направляем взгляды на террасу второго этажа, где теща обычно проводит день за написанием своих книг.
— Неугомонная, — выдыхает Полина и с улыбкой машет матери рукой.
Та в ответ салютует нам буро-зеленым детокс-коктейлем, в пользу которого верит она одна. По ее заверениям, шпинат и киви имеют такую базу витаминов и минералов, что даже добавляемый ею алкоголь не снижает их полезности. Птичка на эту тему порядком отпсиховала, но, в конечном итоге оставила тещу в покое.
— Ладно, идите уже плавать, а я Диане с ужином помогу. Кстати, как тебе новое меню?
— Подходит.
— И все? — возмущается жена. — Я столько над ним корпела, а ты будто и не заметил перемен.
Конечно, не заметил.
— Заметил, конечно, — наглея, опускаю ладонь на полуголые ягодицы Птички. Прижимая крепче к себе, вдыхаю ее запах и коротко, но жадно целую. — Все очень вкусно.
Она, безусловно, догадывается, что я не только о еде сейчас говорю, и дразняще морщится. Когда я думаю, что благополучно реабилитировался в ее глазах, дочка с задорным хихиканьем сдает меня:
— Неа, не заметил!
— Лина, — окликаем синхронно.
Я вроде как ругаю, а Полина смеется.
— Все, идите, — подгоняет нас с дочкой. — Умотай ее там хорошенько, а то я не выдержу, если она снова будет ковыряться в тарелке вместо того, чтобы есть, — дает мне задание. А потом и Эвелине напоминает: — Ты обещала после плаванья нормально поужинать.
— Угу, мамочка, — бурчит малышка в ответ.
Сейчас просто со всем готова согласиться, лишь бы в воду войти. Не уверен насчет аппетита дочери, но я час спустя готов слона сожрать. Когда на берегу снова появляется Полина и зовет нас к столу, позволяю Лине самостоятельно доплыть до берега. Сам сзади страхую. Замечаю, как Птичка нервничает, и жестами заверяю ее, что все контролирую.
— Ты видела, мамочка? Видела? — задыхаясь от радости, дочка прыгает по мелководью и обрызгивает нас.
— Умница, мышка! Очень классно у тебя получается!
— Значит, я скоро смогу совсем без папы?
— Что значит, без папы? — перехватываю вопрос на себя. — А с кем я буду плавать?
— Ну, папа… — фыркает Эвелина. — Ну… Ну… Ох, ну, ладно!
Поднимаю ее на руки и направляюсь за хохочущей женой к дому. На террасе уже шум стоит. Теща, конечно же, во главе суеты. Пересказывает какие-то новости. До сих пор удивляюсь тому, как Рас ее выдерживает. Это что-то аномальное.