Наследник для дикаря
Шрифт:
И не отбривала она меня на самом деле. Просто не разобралась сразу, кто я. Не увидела толстый кошелек за моей простой одеждой.
А все равно.
Как завороженный смотрел. Глаз оторвать не мог. От каждого ее жеста.
Назвать готов был, кажется, любую сумму.
Но, твою мать! Она не будет ничьей! Моя!
Мне даже интересно было наблюдать за тем, как она со мной пыталась в кошки-мышки поиграть.
Понял же. Чутьем почуял, что в номере том была, внизу.
Забавно даже стало.
От меня еще ни одна не сбегала! Наоборот. Как понимали, кто я, тут же хвостом вилять начинали. И ротиком готовы были поработать.
Тошно до скукотищи. А эта.. Хм… Не разозлила. Раззадорила!
И…
Твою мать!
Впервые для начала нравится эта игра. Впервые. За хер знает сколько лет захотелось узнать. Понять. Войти глубже, чем просто членом в тело.
Прочесть что-то там… В глубине глаз. Потому что мне впервые среди пустышек там где-то, на донышке, глубина настоящая показалась.
Ее смаковать хотел.
Быть нежным. Я. Я, на хрен, и нежность! Самому на миг дико стало.
Но… Прикоснулся. Туда. Глубже.
Трепет ее почувствовал. Губы. И дрожащие ресницы.
Запредельное что-то. Я. Я захлебнулся!
После первого же раза вдруг понял, что и она сама. Глубже. Намного глубже, чем следовало, в меня вошла. Проникла. Ворвалась с разбега!
Это надо было остановить. Убрать ее. Вышвырнуть.
То, что у меня под ребрами, просто орган. Он кровь качать должен! А не дергаться, будто простреленный. От чьих-то глаз!
Давно я такого не ощущал. Не чувствовал. Давно запретил себе чувствовать. В принципе.
Все женщины лгуньи. Продажные дешевки. И неважно, как дорого возьмут. Главное, что предать, воткнуть нож в спину для них как прогулка под весенним солнцем.
И ни один настоящий мужчина не позволит ни одной из этих особей проникнуть дальше, чем просто в постель!
А я дорвался.
Как голодный дорвался, едва пригубив. Едва распробовав.
Как охотничий пес на добычу готов был наброситься.
Инстинкт. Дикий. До одури запредельный. Вулканом во мне взорвался.
Нераспечатанная. Нежная. Настоящая!
Нет. Это все бред, – убеждал себя, стиснув челюсти и виски пальцами. До ломоты. До боли.
Не бывает среди них настоящих!
Мог бы наброситься. Не пытаться унять свой дикий голод.
Но, твою мать.
Понял, что просто порву. Порву девочку. На хрен. Стоит своего зверя внутреннего выпустить из-под контроля. Порву сам себя, потому что уже. С самого первого раза. С того трепета, как легкой дрожью отзывалось ее тело, стоило лишь провести по нему рукой, меня срывало.
Или она захлебнется. Или я.
Неужели? И правда? Мне цветок трепетный и невинный достался?
Не важно.
Отправил машину и зарекся.
Не возвращаться. Не выяснять ничего про этот редкий даже для Эрнеста Алмаз.
Оторвался на другой. Обрушился на нее со всей своей дикой яростной жадностью. С диким голодом, который во мне маленькая алмазинка вызвала.
И…
Охренел, когда сама пришла.
Почти в ноги бросилась.
Что? Наигралась? В беглянку? Оценила цену подарков и остального, что могла бы от меня получить?
Зверь внутри завыл.
Такая же, как и все.
Зря я Эрнеста за то, что посмел продать ее, на больничную койку отправил.
Цену себе просто, выходит, набивала. А когда поняла, что я могу утратить интерес…
Приползла. Собачкой послушной и безотказной быть сразу стала готова.
Знаю я этот сорт. Эту дешевую притворную невинность. Которые перегородку между ног подороже и выгоднее продать хотят! А сами отработаны по самое не хочу. В задницу и в рот раздолбанные, хуже последних, самых грязных шлюх!
На хрена принял обратно?
Готов был. Что пойму. Она из тех, кто послушно опускается на колени. В любое время. Будет служить своему хозяину безмолвной собачонкой. Окажется еще порочнее, чем многие, которые свой порок выставляют открыто. Не играют в святую невинность.
Значит, я вполне смогу утолить свой голод. Сбросить пар. Тот жесткий зуд, который девочка-алмаз во мне вызвала. И которого не утолила даже самая опытная и умелая девка их моделек Эрнеста. А даже она не держалась на ногах, когда я ее отправил прочь из своего дома.
Выжал девку до капли. Так, что пришлось бросить намного больше сверху. И взгляд ее был полон совсем не притворного ужаса.
А сам остался голодным. Зверски. По вот этому алмазу. Голодным до ломоты в костях!
Только вот все с ней снова пошло не по плану.
Охренел.
Ее что? И правда чуть не стошнило?
Твою ж мать!
Да она и минет не умеет делать!
Неужели? В первый раз?
И опять резанула куда-то. Прямо, на хрен, под ребра.
Вышвырнуть бы ее. Вот тогда. Сразу же.
Но нет.
Я как больной мазохист. Ненормальный извращенец.
Решил напоследок просто ночь вместе провести. Лежал и смотрел. Как она дышит. Как вздрагивают ее ресницы. Дурея от ее дыхания. От аромата. Настоящего. Природного женского запаха. Который в ноздри в глубже въелся. Намертво резанул по всем мужским инстинктам. Так резанул, что наутро зверь внутри бесновался. Готов был разрывать. Пожирать.
И ледяной душ ни хрена не помог.
Один взгляд на девчонку, и внутри такой сполох, от которого рычать захотелось.