Наследник для дикаря
Шрифт:
– Эрнест. Я устала.
– А кто сказал, что будет легко? Малыш. Ты сейчас натягиваешь свою алмазную улыбку и отправляешь на прием! Самый настоящий бал! Два бокала шампанского выпьешь.
– Но…
– Без но! Это тоже работа! Расслабишься, а заодно и румянца щекам дашь. Блеск в глаза. Поверь. Это привлекает не хуже украшений. На тебе сейчас самый дорогой комплект. Я хочу, чтобы он сиял на приеме так, что затмил бы все! Все, Алмаз! Потанцуешь. Пройдешься. Поулыбаешься. А потом финальная съемка.
– Съемка? Сегодня?
–
– Ладно.
Только качаю головой, жалея, что не могу хотя бы шпильки вытащить из головы. Они натягивают кожу так, что она печет.
Вздохнув, выпрямляюсь. Натягиваю рабочую улыбку модели.
– Вот так. Умничка. А теперь в зал. И сразу выпей первый бокал. А то глаза уставшие. Кому нужны тусклые глаза?
– Дамы и господа! Алмаз нашего показа! Неповторимая и яркая звезда! Встречайте!
Громко оглашает Эрнест, выводя меня под руку в зал. На небольшую сцену.
Теперь глаза слепит уже не от огней. А от того, как сверкает на моей шее бриллиантовое колье. Рассыпается искрами. Яркими бликами и правда ослепительным сиянием.
Самый дорогой предмет в коллекции. На дефиле Эрнест решил его не выставлять, как и другие роскошные украшения. Теперь понимаю. Он оставил их на десерт. Для приема и для следующей съемки. Чтобы еще больше распалить интерес.
Голоса в зале стихают.
Наступает оглушительная тишина.
Такая, что прекрасно слышно, как пузырится в бокалах роскошное шампанское.
Но я прекрасно понимаю. Смотрят не на меня. Это именно колье, которое светится, затмевает собой все.
Но…
Меня снова прошибает. Ударом. Мощным.
Кожа становится гусиной.
Отрываю взгляд от точки на стене, которую решила использовать, как тот самый красный маячок.
И… Замираю.
Он.
Прямо передо мной.
Наталкиваюсь взглядом на черные, как два угля, полыхающие глаза.
Он смотрит жадно. Отпивает из бокала шампанское, не отводя от моих своих чертовых глаз! Крылья носа раздуваются. Под той же черной рубашкой бугрятся мышцы.
Меня словно ударяет в самый низ живота. Горячей лавой.
Даже грудь сжимается, а тонкая ткань платья без белья, предательски выставляет напоказ мои сжавшиеся, как от холода, соски.
Он что? Следил за мной?
Одет так же, как и в нашу первую встречу.
Другие, пришедшие на показ, в подобающей одежде. Вообще, на такие мероприятия всегда установлен строгий дрес-код. Мужчины во фраках. Женщины в роскошных вечерних платьях.
Он выделяется сразу. Выглядит, как коршун среди ласточек.
Хищный. Опасный. Явно дает понять, что ему плевать на остальных. На чужое мнение и на правила. Плевать.
Все тот же черный
Дорогая рубашка, но совершенно не подходящая для такого вечера! Рукава закатаны. На мощных ногах кожаные штаны. И… Странная обувь. Что-то вроде армейских сапог.
Выглядит дико. Странно.
И, наплевав на все приличия, просто раздевает меня взглядом.
С кривой ухмылкой рассматривает совершенно беззастенчиво.
Глаза хищно вспыхивают, когда он опускает взгляд на мои груди.
Он как будто проводит по ним обеими руками.
Соски напрягаются еще сильнее. Начинают покалывать. Как будто бы их сжали.
Угли черных порочных глаз скользят ниже. Почти прожигают дыру на животе. Мне даже кажется, что платье сейчас задымиться.
Медленно поднимает свои порочные глаза.
В них черная бездна. Дикий порок. Нереальный.
Как будто он меня прямо здесь. При всех. Имеет во всех возможных позах.
Поднимает бокал с остатками шампанского. И кивает мне, ухмыльнувшись так, что становится страшно.
– Эрнест. Мне что-то нехорошо, – шепчу на ухо, увлекаемая им со сцены вниз. – Может, мне лучше не присутствовать на этом приеме? Я бы сразу приступила к съемке. Это ведь несколько часов работы. А у меня голова кружится. Я вообще падаю с ног!
– Милая.
Эрнест наклоняется к моему уху.
Похлопывает по руке. Улыбается, но только одними глазами.
– Успех всегда кружит голову! Не поверишь! Иногда от нервов даже тошнит! И выворачивает наизнанку! С этим тоже надо научиться справляться. Привыкай. Не можешь же ты каждый раз сбегать! А у тебя большое будущее! Это я предрекаю! Поверь мне! Я не ошибаюсь. Никогда!
– Я могу не справиться со съемкой.
– Это все твоя работа. И это , – выразительно обводит глазами зал, – тоже. Не забывай. Ты подписала контракт. Ты лицо этой коллекции. И отработать должна каждую секунду. Основную выплату ты получишь только после того, как закончится вся кампания. А ты ведь не хочешь выплатить мне неустойку за то, что не отработала правда, девочка? Ну, и следующий контракт. Его с тобой подпишут только если я останусь тобой доволен. А доволен я буду лишь в том случае, если ты будешь молодчинкой и отработаешь на максимум. Так что давай. Улыбайся. И помни. С приема ты уйдешь только когда я прикажу!
– Марат Самирович! Как же рад вас видеть!
Черт!
Еле сдерживаюсь, чтобы не прикусить губы.
Потому что спускаясь, мы буквально натыкаемся на этого проклятого незнакомца!
Лицо Эрнеста в миг меняется. Расплывается в подобострастной улыбке.
А вот так он смотрит редко. Да что там! Вообще никогда!
Конечно, Эрнест повернут на деньгах и со всеми, кто может щедро заплатить. Но… Обычно он ведет себя, как гений, вокруг которого все должны вертеться! Целый мир! А чтобы он смотрел вот так… Это впервые!