Наследник для ледяного генерала

Темная Соня

Она подняла руку и убрала с моего лица волнистую прядь. Я непонимающе сглотнула.

— Ты красивая, Нина. И он тебя хочет. Уверена его член ни на секунду не падает, когда ты, малышка, рядом, — ее, темно-зеленого цвета, глаза загорелись.

А я почувствовала, как щеки опалил румянец, то ли от вина, то ли от смущения.

— Что за бред. Ты напилась? С чего вдруг все решили, что он меня хочет? Да он молодой мужчина, хочет все, что движется!

Вэл хохотнула и запрокинула голову, вытягивая

стройную шею.

— Ты совсем неискушенная. Не понимаешь насколько сильны женские чары. Ладно, давай так, пока мы разнюхиваем обстановку, ты ведёшь себя как ласковая киса, только резко не начинай, а то догадается.

Пар от горячей воды медленно заполнял комнату. Зеркало запотело и по нему каплями струилась вода.

— Детка, мы вляпались. Это факт. Очень серьезно влипли. Но, почему бы тебе хотя бы сегодня не снять стресс? Если будешь всю ночь убиваться, проснёшься подавленной и слабой. А на кону наш сладкий мальчик, на минуточку. Выпей ещё немного и иди спать.

Я запрокинула бутылку и подавилась. Красное вино забрызгало белую рубашку. Я грязно, очень грязно выругалась, а Вэл расхохоталась.

— Какая плохая девочка. То что нам сейчас и надо! — пощекотав меня, как котенка под подбородком, мурлыкнула она. — Переоденься и иди спать. Достаточно на сегодня. Дальнейшие размышления сейчас лишние.

Я устало кивнула и поднялась с пола.

*****

Вот же позор! По коридору почти неслась, по дороге натягивала короткую ночную сорочку на пятую точку. Как она это носит! Шёлк щекотал тело, заставляя соски топорщиться.

Ничего не поменялось. Бунтарка внутри моей сестры будет жить вечно. Она любит бросать вызов всему и всем. И ее одежда красноречиво об этом вещала. Босые ноги утопали в мягком ковре. Вино все же ударило в голову, расслабив мои почти лопнувшие от напряжения нервы. За что я всегда уважала Вэл, это за ее стойкость и веру в себя. Какие бы ужасы ни происходили вокруг, ее жизненная сила фонтаном из неё била. И этой силой она всегда делилась. Один лишь раз, сестра оступилась… Один лишь раз…

— Ай! — вскрикнула я, ударившись лбом обо что-то твёрдое.

Не поднимая глаз, учуяла его запах. Сандал и дорогой коньяк. Очень дорогой, судя по шоколадному амбре. Я застыла и заставила себя посмотреть вверх.

Лунный свет голубым блеском очерчивал его властный профиль.

— Может быть, мне стоит установить для тебя расписание? — усмехнулся он, будто огромная змея, пуская в меня яд своим ярко-бирюзовым взглядом.

От этого яда кровь закипала, а ноги слабели.

— Простите, — себе под нос, как провинившаяся ученица перед строгим учителем, шепнула я.

Дракон мазнул глазами по тонкой ткани, струящейся по моему телу, задержав взгляд на вздымающийся от волнения груди.

Даже в полумраке я заметила, как потемнели его глаза.

— Здесь много мужчин. Мужчин, которые не покидали пределы моего дома долгие месяцы, Нина. Помнится, я выдал тебе одежду, в которой ты должна передвигаться по моей территории.

— Что? Белую ночнушку? Ты в себе? — вино очень вовремя повторило точечный удар в мой мозг.

— Именно.

Я вздернула подбородок и отпустила подол, который тут же задрался почти до самых трусов.

— Снова ищешь приключения на свою задницу? — хмельным низким голосом, поинтересовался дракон.

— Я ищу постель. Вот и все! — не сразу осознав, как это прозвучит, процедила сквозь зубы.

— Могу поделиться своей, — усмехнулся дракон и поставил свою огромную руку на стену, перекрывая мне путь.

— Только не с тобой. Лучше я с твоими солдатами лягу! Надежней будет.

Вот и все. Обида и гнев, подстегнутые сухим терпким вином, полностью завладели моим языком. Хотелось ударить его побольнее. Любым доступным способом, лишь бы посильнее задеть.

И, браво, Нина! Получилось! Мгновение и я прижата к стене. Ещё одно, и пальцы больно сдавили сосок, а вторая рука сжала бедро.

— Какая же ты глупышка. Думаешь, тебе подобное понравится? Могу устроить, — с жаром выдыхая слова, рыкнул дракон, наклонившись к моему лицу. Жёсткая ткань белоснежного мундира оказалась под пальцами, щекоча нервы.

— Потом расскажешь сыну, какой ты герой Дармир. Он будет гордиться своим отцом!

— Язык свой усмири…

— Руки свои убери! Ты не смеешь ко мне прикасаться. Мне это неприятно!

Я говорила это, доказывая самой себе, что испытываю именно такие чувства к нему. Повторяла, чтобы потушить пожар в крови, чтобы унять безумие, отрезвить рассудок.

Вместо ответа он обхватил мою талию обеими руками и поднял меня над полом, горячие губы коснулись нижней губы, я обхватила его обеими ногами, чтобы удержать равновесие, а в итоге окончательно его потеряла, когда твёрдое естество сквозь ткань вдавилось промеж ног. Он вторгся языком в мой рот, и вместо того, чтобы отстраниться я застонала ему в губы.

Мокрая как придорожная сука! Возбужденная до одури, похотливая дрянь! Вспышками проносилось в голове.

— Я думал, ты моя элексида…, — прорычал он, отстраняясь и хватая цепкими пальцами мой подбородок.

Остальная часть его речи вылилась бранью на недоступном для меня языке.

— Что? — я притихла, обмякнув в его руках.

— Ничего. Иди спать. И не смей больше в подобном виде мотаться по моему дому.

Он тряхнул головой, продолжая сыпать проклятиями.

Горячие руки исчезли, и я ощутила холод.