Наследник фортуны

Решетов Евгений Валерьевич

— Не стоит. Я сам справлюсь. Но за благородный порыв спасибо.

— Не стоит? Да я своей честью клянусь, что этот спесивый бахвал Морозов и его сутулый холуй специально нажрут столько, что ты без портков останешься! Они же непременно станут заказывать дорогие вина, икру и прочие деликатесы. Тьфу, тошно мне от таких людей! Особенно тошно от этого Аркадия Борисовича. Он ведь дворянин, а лебезит перед Громовым точно породистый лакей. Разве так можно, Никита? Себя же уважать надо.

— Да, надо, — поддакнул я, задумчиво посмотрев на раскрасневшегося парня.

Нет,

я точно не ошибся, когда сказал, что мы можем поладить. Передо мной сидел человек хоть и бедный, но гордый. А такого звонким рублём не купишь. Кондратьев до конца будет отстаивать свои убеждения и рвать глотки за друзей. А мне подобные люди импонировали. Они разительно отличаются от того гнилья, что во множестве шастает в моём мире.

— Никита, а поведай о Ядвиге. Что ты знаешь о ней? — внезапно попросил дворянин, расстегнул сюртук и положил на стол кисти рук. На пальцах правой руки красовались небольшие свежие ожоги, похожие на химические.

— Да я сам лишь нынче днём познакомился с этими барышнями. Могу сказать только то, что они весьма прогрессивные личности, раз живут вдвоём без надзора старших родственников.

— Ох уж эта свобода нравов! Через Польшу к нам всё это идёт и Финляндию. К добру такая свобода не приведёт. Помяни моё слово, Никита! — парень ударил ладонью по столу, а затем мельком глянул на ожоги и решил объяснить их происхождение: — Давеча в лабораторию университетскую захаживал. Ежели у ректора испросить разрешение, то её даже летом можно посещать. Над опасными жидкостями экспериментировал. Вот чуток и попортил шкуру, но скоро всё само пройдёт. Даже к лекарю идти не надобно.

— Любопытно-о, — протянул я и вроде бы невзначай сменил тему: — Максимилиан, а о чём говорил этот болван Морозов? Открытие какого-то кинематографа.

— Да, есть такое дело. Не врал фанфарон. Сегодня в семь на перекресте Адмирала Рыкова и Вознесенской и вправду соберётся весь бомонд. Фраки, платья со шлейфами, блеск драгоценностей и фальшивые улыбки. Я давеча мимо этого кинематографа проезжал. Видал афишу.

— Фраки? Надо бы и мне такую одёжку прикупить, а то выпадет случай сходить куда-нибудь, а у меня её и нет.

— Иди к Лурье. Быстро, недорого и качественно. У него мастерская недалеко от площади Восстания магов. Знаешь, где это? Ты, кстати, местный или нет?

— Около Петрограда вырос.

— Ясно. А в городе, где изволишь квартироваться? Или свои апартаменты имеются?

— В доходном доме Круппа.

— Да ну?! — удивлённо выдохнул парень, округлив глаза, а потом с улыбкой махнул рукой. — Ладно тебе брехать. Чего стесняешься? Я вот у Жёлтой речки живу. Далеко не самый лучший квартал города, можешь мне поверить. Я там родился и вырос, так что опыт имею.

— А я в доходном доме Круппа живу. Будет время, заходи в гости.

— Хм… — недоверчиво хмыкнул Кондратьев, сдвинув брови над переносицей.

Следом парень раскрыл рот, явно желая что-то сказать, но тут к нашему столу подскочил разъярённый мужик лет сорока. В мокром сюртуке, пузатый, с потемневшим от влаги котелком на голове, растрепавшейся

бородой с проседью и с ликующе сверкающими колючими глазёнками.

Он правой рукой схватил Кондратьева за шиворот и прорычал, брызжа слюной:

— Попался, ирод! Теперича не уйдёшь! Мигом женишься!

— Вы не в моём вкусе, сударь! — лихорадочно выдал Рыжик и оттолкнул от себя незнакомца, напоминающего купца средней руки.

Тот яростно засопел, сжал толстые пальцы в пудовые кулаки и прошипел:

— Дочку мою спортил, кобель? Вот и женишься на ней!

— На какой именно? — хрипло бросил парень и вскочил со стула.

— На той, что спортил!

— Так на какой из? — с ехидной ухмылкой выдал Кондратьев и с жалостью глянул на свой сюртук, лишившийся верхней пуговицы.

— Что значит на какой из? — опешил купец. — Ты что же… гад… Всех, что ли?! Убью! Задушу!

Он с побагровевшим лицом кинулся на Рыжика. А тот метнулся в сторону, задел стул длинноволосого паренька и повалил бедолагу на пол. Тот заорал от боли. И его вопль словно стал командой «фас» для троицы студентов, сидевших с упавшим пареньком за одним столом. Они с криками вскочили со своих мест и ринулись на зажатого в угол Кондратьев. Пришлось выручать нового знакомца.

— Зашибу! — заорал я и швырнул стул в спины студентов.

Мой импровизированный снаряд врезался в лопатку одного из них и отправил его на стол подвыпивших мужиков. Бухло и закуска полетели на пол. И это событие послужило началом массовой кабацкой драки. Во все стороны полетели выбитые зубы, брызнула кровь и захрустели носы. А в воздухе воцарилась брань, соседствующая со звоном посуды, грохотом переворачиваемых столом, треском стульев и истошными воплями хозяина.

Глава 15

Кондратьев и гипотетический купец катались по полу, рыча и брызжа слюной. Они душили друг друга и хрипели от недостатка кислорода. Рожи обоих уже превратились в две переспевшие помидоры, кои вот-вот взорвутся. Студенты же дрались с какими-то мужиками, порой наступая на катающуюся парочку. И мне, млять, тоже не приходилось скучать… Я едва успел присесть, пропуская над головой волосатый кулак здоровенного детины, раззявившего пасть с гнилыми редкими зубами. Хм, хорошая цель… Схватил со стола глиняное блюдце и с силой сунул его в пасть мужика. Тот отшатнулся и забулькал кровью, заструившейся из порванного рта.

— Растопчу! — брызнув окрасившейся в красное слюной, заорал он, раздувая крылья побитого оспой носа.

— На, сука! — зло крикнул я и в довесок швырнул в него блюдце.

Оно ударило здоровяка в лоб и с треском разлетелось на несколько частей. Мой оппонент замотал башкой, будто хренов бык, отгоняющий слепней. А я проворно нырнул под стол, вляпался рукой в квашеную капусту, выскочил с другой стороны и перевернул стол. Тот угодил под ноги ринувшемуся за мной окровавленному дебилу, из-за чего он всплеснул руками и повалился на пузо, впечатавшись головой в ножку стола. Она аж треснула, а сам мужик закатил глазки. Чистая победа!