Наследник огня и пепла. Том V

Добрый Владислав

— Мне, — тихо ответила вчера вечером Адель. — У меня есть в этом небольшой опыт.

Я улыбнулся и погладил её по щеке. А сам отстраненно наблюдал за бешеным припадком паранойи внутри себя. Хочется верить, что это остатки от Магна. Однако, если рассуждать разумно, то Адель чужая. И у неё есть куда вернуться. Насколько она предана мне? Или Караэну? Впрочем, про Караэн, это я уже точно сам. В том мире ещё не изобрели патриотизм.

— Хорошо, — сказал я. — Но тебе потребуется кто-то, кто смог навести порядок в бумагах так же, как Вокула. Он как раз говорил о том, что у него есть не очень тупой помощник… Не помню, как его имя. С крысиной мордочкой…

— Фанго, —

хихикнула Адель.

Сейчас, вспоминая этот момент, я задумался — откуда Адель знала это имя? Услышала? Возможно. И тут же вспомнила. «Похож на крысу» не самый распространенный тут оборот. Я коснулся нежной веточки розового куста. Мне очень не хватало вот такой же кустистости. Ещё пары дядей, у каждого по пятку детей. А еще двоюродные и троюродные дяди, тёти, братья. Целый клан, рыл минимум в тридцать. Чтобы расставить на всякие важные должности. И они бы перегрызли друг другу глотку. Те, кто предприимчивее, задушили бы остальных. Как Гонорат. Теперь, когда Адель скоро родит, мне надо всерьез озадачиться легитимностью власти. Самые великие Империи падали из-за несовершенства механизмов наследования.

— Простите ещё раз сеньор, — снова напомнил о себе Фанго. Его крысиная мордочка ничего не выражала. — Разрешите сказать?

Только дождавшись моего милостивого кивка, он продолжил, сразу по делу:

— Встречи с вами добиваются трое. Один бандит, по имени Рудо. Вы помните его, он был среди убийц напавших на вас. Позже Гвена освободила его и он выполнял её поручения. Должно быть, он хочет попросить для себя волшебный меч, что был у сеньоры Гвены.

Мне понравилась его формулировка. Он не сказал что Рудо хочет «вернуть себе меч». Вообще не упомянул, что меч когда-то принадлежал Рудо. Сделав небольшую паузу, Фанго не дождался от меня никакой реакции. Даже если Фанго прав, я хочу это услышать от Рудо лично. Магну крепко вбили в башку — нельзя верить ничему, что говорят о других. И, тем более, пересказу чужих слов. Иначе легко стать объектом манипуляций.

— Второй проситель Бруно Джакобиан, это… — продолжил Фанго.

— Я знаю кто это, — перебил я его. Фанго поклонился. Я почему-то подумал, что если решу его пнуть сейчас, то он не будет пытаться увернуться.

— И последний проситель, это сеньор Фредерик. Он настаивал особенно сильно. И сейчас ожидает вас в Большой Гостиной.

— Хорошо. Приведите их в сад, я приму их в беседке, — решил я. Даже хорошо, что появились дела. Я бросил взгляд на Сперата. Тот снова выпал куда-то, застыв поодаль перед кустом с опадающими розами. — За Фредериком я зайду сам.

С этими словами я встал и быстрым шагом направился к лестнице. Поднялся и подошел к дверям в Большую Гостиную Только тут обернулся. Ланс и так гремел доспехами рядом, меня интересовал мой оруженосец. Сперат в этот раз среагировал быстрее и почти не отстал. Может так, потихоньку, и расходится? Скорбь похожа на боль, от неё можно отвлечься.

В Большой Гостиной я застал скандал. Или, точнее, скандалил один Фредерик, остальные просто молчали и отводили взгляд от разбушевавшегося наемника.

В зале присутствовали, с моей стороны: Белый Рыцарь, Матль и еще трое сотников, назначенных из ветеранов «чуханов». Мы собрали много трофейного оружия и я принял решения удвоить количество своей регулярной пехоты. Она показала сносную боевую эффективность.

Кроме них и Фредерика тут были полевые командиры от гильдии ткачей.

— Слабые? Только и могут, что в одно и тоже место копьями тыкать? Да вы, пехотная грязь, даже не видели настоящего врага! Мы! Мы! Мои люди и ваши всадники добыли вам победу! Мы заплатили кровью за каждую тварь, любая из которых бы просто вырезала вас, вонючих топ-топов!

Я глянул на Белого Рыцаря, но тот демонстративно смотрел в сторону и не вмешивался.

— Сеньор Фредерик, — негромко позвал я. Наемник развернулся на каблуках, по прежнему держа руку на мече. Ему потребовалось время, чтобы успокоить дыхание и унять темный огонь ярости в глазах. Последнее — в буквальном смысле, я видел как магия язычками плещется вокруг его зрачков, ища себе жертву. Ланс тоже что-то почувствовал и шагнул вперед, чтобы закрыть меня своей одетой в доспехи тушкой. Сперат начал заходить сбоку. Тяжело с этими военными, слишком легко они переходят от злости к насилию.

— Сеньор Магн. Я искал вас, — наконец сказал Фредерик.

— И я догадываюсь, зачем, — кивнул я. И повернулся к Фанго. — Проводите сеньора Фредерика в сад. И распорядитесь, чтобы подали что-то перекусить. Сеньор Фредерик следуйте за Фанго, я присоединюсь к вам чуть позже.

Сплавив Фредерика, я подошел к столу, на котором лежал лист пергамента изображавший карту. Именно изображавший — это были мои личные художества. Тут никто о нормальных картах представление не имел. Поэтому поле боя пришлось рисовать мне на папирусе. Или ждать, пока сделают масштабную модель. Вот в макеты тут умели. Поверх моих неряшливых линий лежали несколько медных монет различного достоинства. Они изображали наши войска. Войска нежити изображали шестигранные кубики для игры в кости.

— Прошу вас простить меня за грубость моего командующего кавалерией, — сказал я, заставив горожан переглянуться. Даже с некоторым испугом. Как говорят в Караэне, хуже неблагодарности от аристократа, только его благодарность. Поэтому и извинения от Итвис вызвали тревогу. — В его защиту скажу, что он потерял треть своих рыцарей в той битве.

— Я тоже потерял четверых. В том числе любимого из моих племянников, — буркнул один из «ткачей», больше похожий на боксера-профессионала.

— Я скорблю вместе с вами, — тут же сказал я, нова выбив у него почву из под ног. Эта фраза была местным аналогам «примите мои соболезнования», только менее официальная и более личная. — Просто сеньор Фредерик не привык к тому, что пехотинцы умирают меньше всадников.

Это вызвало откровенно злорадные усмешки у всех, кроме Ланса и Белого Рыцаря. Даже Сперат тихо хмыкнул. В Битве у Ворот, как начали называть схватку с нежитью, погибло около сорока горожан. И это при том, что почти десяток из этого числа приходился на моих «чуханов». А вот всадников пало больше шестидесяти. Пока пехотинцы отбивались от пехоты из скелетов, атака ведомая Фредериком, столкнулась с гулями и вампирами. Именно гулем был мой противник на второй линии обороны, как мне уже подсказали — вампиры не вылазили из своих непроницаемых для солнца ящиков до самой темноты. И даже чуть дольше. Слишком уж боятся они света. Или просто слишком слабы днем, даже если свет не падает прямо на них. К несчастью для элиты армии мертвецов, всадникам Караэна было, что им противопоставить. Гулей жгли, морозили, рвали магией. И просто рубили на куски. Однако, битва была трудной. Фредерик потерял из своего знамени пятерых рыцарей, не считая пажей и оруженосцев. А у него их всего было человек пятнадцать. Для аристократов такие потери неприемлемы, конечно. Но в этот раз победа была слишком очевидна, а добыча очевидно близка, чтобы отступать. И конница Караэна, армированная наемниками Фредерика, проявила невиданную прежде стойкость сумев превозмочь пусть и уступающиго им в несколько раз численно, но страшного и сильного врага.