Наследник огня и пепла. Том V
Шрифт:
— Коровья лепешка! Чтоб тебя раздавило и повозюкало! — орал Матль.
— Сеньор! Сеньор! Сеньор Магн! — орал стражник.
Похоже, мое недоумение отразилось даже на забрале шлема.
— Отходим! — крикнули они мне одновременно. И снова замахали руками. Теперь уже я понял, что это призыв к отступлению. Я глянул по сторонам. Некоторые из повозок уже горели. Да и возле моей стоял «чухан» с факелом. Явно давно, весь пж вспотел от нетерпения. Едва поняв, что до меня докричались, «чухан» тут же сунул факел в здоровенную вязанку хвороста у колеса телеги и припустил по дороге в сторону Караэна. Пламя почти
Мы отступали. С бортов телег спрыгивали последние защитники. В основном это были рыцари. Рядом появился Ланс. Помахал передо мной рукой в кольчужной рукавице, убедился, что я его узнал и только этого ухватил меня за наплечник и поволок прочь. За нами увязался стражник, не забывая держать свой тяжеленный щит так, чтобы в меня не прилетело из темноты что-то неожиданное. Надо будет узнать его имя.
Я оглядывался по сторонам. Вдоль дороги все еще стояли мои «чуханы» и гвоздили лезущих из болота скелетов. Довольно успешно — мертвецам грязь и тина мешали как бы не больше, чем живым. ловкости и подвижности им не хватало. А обилие доспехов в этой ситуации иградо скорее против них — пока они медленно брели к дороге, по шею в воде, медленно вытягивая себя из трясины, бить их было одно удовольствие. По крайней мере Матлю приходилось чуть ли не пинками заставлять людей уходить.
Мы уходили одними из последних, поэтому в какой-то момент оглянувшись, я заметил Сперата. шагах в пятидесяти от ряда повозок. Он стоял на коленях, а на руках у него было тело Гвены. Шлем и подшлемник были сняты, белые волосы трепало на вечернем ветру. Кольчуга Сперата из толстых рифленых колец ловила блики от огня и по ней пробегали красно-оранжевые всполохи, как по стальной чешуе. Я вырвался из хватки Ланса и бросился к ним.
Сперат склонился над телом. Сгорбился и опустил голову так низко, что я видел его шею. Запустив руку под край шлема я прижал свою ладонь, прикрытую только кожей боевой перчатки, к его коже.
— Она была слишком смелой, — сказал появившийся рядом Ланс — Чтобы быть живой. Только посмотрите, даже мёртвая, красива. Редко кому так везет.
Удар стилетом попал Гвене прямо в правый глаз. Кровь у неё не шла, а из-за полуприкрытых век и самой раны почти не было видно.
Сперат был без сознания. Удар вампира пришелся ему в район сердца. Хороший удар, правильный. И нечеловечески сильный. Даже на гномьей кольчуге лопнуло пара колец. А вот поддоспешник был тонковат. Не погасил всю энергию удара. У Сперата было сломано одно ребро, что-то с легким и дышал он с трудом. Я, не жалея, пустил целебную волну. Сперат вздрогнул, выпрямился и поднял голову. Посмотрел на нас. Встал на ноги, не выпуская тело Гвены из рук.
И пошел прочь.
— Сперат, — сказал я, догоняя его. — Давай я помогу!
И потянулся к телу Гвены. Она в доспехах, тяжелая. А он ранен. Но мой оруженосец грубо и сильно оттолкнул меня плечом, чуть не скинув с дороги.
— Я сам! — крикнул он. Это был даже не крик, а настоящее медвежье рычание, странным образом складывающееся в слова. Сперат пошел дальше, не обращая внимание больше ни на что. Мы с Лансом, переглянулись, а потом, не сговариваясь, обернулись, подняв оружие. Бедолага стражник тяжело вздохнул и пристроился сбоку, не пытаясь сбежать.
Мертвецы нас не преследовали. Даже те, что лезли из болота, просто выходили на дорогу, заливая каменные плиты зловонной жижей, и оставались стоять, пялясь в нашу сторону. А тех, что нас штурмовали с фронта, видно не было. Похоже, отхлынули назад. Ждали, пока прогорит и эта преграда.
— Похоже гнаться за нами не будут, — сказал Ланс. — Тебе всегда везет, Змей. Чего не скажешь о тех, кто рядом с тобой.
Наконец-то он заговорил о брате. И так не вовремя. Я слишком устал сейчас. Но я честно постарался ответить правильно.
— Твой брат был достоин лучшего господина, — сказал я. И замолчал. А я ведь целую речь заготовил. И сейчас лихорадочно собирал её заново по закуткам памяти.
— Это было так очевидно, что даже ты понял? — под шлемом не было видно, но наверняка Ланс удивленно приподнял брови. Он опустил мне руку на наплечник, но дергать не стал. — Пойдем, пока они не кинулись в погоню.
Я уже знал, что это самый опасный момент, когда войско бежит. Именно в этот момент проигравшие несут самые большие потери.
— Не кинутся, — сказал я, внимательно всматриваясь в темноту за языками огня. — Он плохо ими управляет, когда не видит своих кукол. Не станет рисковать.
Я говорил о некроманте. Меня поняли. Ланс некоторое время молча стоял рядом.
— Похоже вы правы, сеньор, — сказал он уже с ритуальной формулой уважения в словах и оттенком уважения в голосе. Не уверен, насколько последнее было искренним.
Сзади раздалось конское ржание. Я обернулся, едва успев отскочить в сторону — на меня белой громадой из сумрака вылетел Коровка. И уткнулся мне в грудь лобастой головой в стальном оголовье. Я обнял его, повинуясь нахлынувшей волне тепла.
Через минуту вслед за моим конем появились конюхи верхом.
— Простите сеньор, вырвался, порвал путы и сбежал, — тут же начал оправдываться главный. Он с явной злобой покосился на Коровку. Учитывая, что тот однажды чуть не отгры бедолаге руку, злоба конюха была оправдана. Я вскочил на коня. Ланс беспардонно схватил конюха за ногу, явно намереваясь стянуть его с седла и забрать лошадь.
— Ваш боевой конь тоже тут, рядом! — успел крикнуть слуга. — Я сейчас их приведу. Как и остальным! Все ли сеньоры рыцари уцелели?
— Нет, — ответил я и двинул Коровку вперед. — Ланс, собери тех кто был с нами на первой линии и приведи ко мне. Особенно если они ранены. Ты, — я опять забыл имя слуги. Поэтому просто ткнул в конюха латной перчаткой. — Приведи лошадь Гвены и Сперата. Быстро.
Лошадь оказалась очень кстати. Без неё я бы много не успел. А так я сдал Сперата лекарям, вывел своих «чуханов» за линию горожан, и отправил их в город. Мы потеряли сорок человек. Именно потеряли — в бою на второй линии из наших никто не был убит или серьезно ранен. А вот на обратном пути в сумерках оказалось трудно удержать людей вместе. Все же мы продержались до вечера. Неудивительно, что тут не воюют ночью. И без того трудная задача командование сборищем не очень то готовых к повиновению людей, превращается в такой дикий хардмод, что я бы бросил все и сбежал.