Наследник раджи
Шрифт:
— Где она и зачем ей понадобился безобидный путешественник?
— Вы одни. У нее под начальством вооруженные люди. Лучше послушайтесь ее, она не хочет вам зла.
— Пустите в таком случае повод и отойдите.
Люди повиновались, и Том в сопровождении всадников двинулся по главной улице деревни. Если бы была какая-нибудь возможность бежать, он пришпорил бы Королеву Снегов, но в данном случае надо было выпутаться осторожно.
Юноша увидел принцессу, которую несли в открытом паланкине, с головы до ног окутанную газовым покрывалом с золотыми звездами.
Свита расступилась, и паланкин остановился. Том почтительно поклонился. Он не мог ясно видеть лицо принцессы, но по тому,
Вдруг его осенило. Принцесса заговорила… Этот чистый, насмешливый голос не мог принадлежать индусской женщине. А между тем она говорила на наречии, на котором обыкновенно объясняются индусы, получившие высшее образование.
— Кто ты, чужеземец? Какое дело привело тебя в наши владения?
Том содрогнулся и отвечал, кланяясь:
— Если бы весь свет не был подвластен вашей красоте, благородная госпожа, я спросил бы вас, по какому праву вы задерживаете безобидного путешественника. Я спешу к своей родственнице, вдове раджи Янси, чтобы посоветоваться с ней о важных событиях, угрожающих нам.
Из-под газового покрывала послышался сдержанный смех, и презрительный голос возразил:
— Мне кажется, ты лжешь, иностранец, но доказать твою правоту легко. И мы едем также к нашей сестре в Янси. Если ты действительно тот, за кого выдаешь себя, то небольшая задержка не составит для тебя разницы и ты таким образом спасешь себе жизнь.
— Я не дорожу жизнью. Долг мне дороже. У меня спешное дело, и поэтому прошу вашу светлость отпустить меня.
Ответом был смех, сопровождаемый — он готов был поклясться — восклицанием вполголоса по-английски: «Нет, этому не бывать!» Но, вероятно, воображение обмануло юношу, так как принцесса сказала строго на своем языке:
— Нет, я не позволяю вам уехать. Поезжайте сзади меня с моими солдатами.
— Но…
— Не возражайте! Абдул, возьми лошадь под уздцы, а если он станет сопротивляться, снять его с коня, пусть идет пешком!
Всякое сопротивление было бесполезно.
Том смешался с конвоем. Старшина деревни явился с поклоном к принцессе и положил у ее ног различные припасы. Она не удостоила его ни единым словом и продолжала путь. Том покорился своей участи, решившись бежать при наступлении темноты. Он знал местность и, заметив, что они ехали в сторону, противоположную Янси, сказал это Абдулу, но не получил от него ответа. Рассерженный, утомленный, молодой человек перестал протестовать, не зная, чем кончится это странное приключение.
С наступлением ночи было приказано остановиться. Для принцессы, за несколько часов до этого спустившей занавесы своего паланкина, разбили палатку.
Том, предчувствуя коварный замысел с ее стороны и полный странных подозрений, старался проехать вперед и поговорить с принцессой или по крайней мере увидать ее, когда она будет выходить из паланкина.
Но угрюмый Абдул, не спускавший глаз с пленника, постоянно становился поперек дороги.
Раджа сделал вид, что покорился, привязал своего коня, задал ему корма и присоединился к одной из групп, расположившихся вокруг небольших костров, у которых готовилось кушанье. Ему тоже предложили поужинать; продолжая играть роль индуса высшей касты, он отошел с едой в сторону, а затем, завернувшись в свою чудду, сел возле лошади, прислонясь к дереву, и заснул.
Прошло два часа. Абдул не спал. Он получил приказ не спускать глаз с пленника, но и не беспокоить его. Соглядатай знал, что всякая попытка ограбить юношу будет наказана смертью, но глубокий сон молодого раджи заставил его забыть всякую
Вор упал с подавленным криком, а среди тишины лагеря раздался голос:
— Так Белая принцесса мстит изменникам. Знайте это и трепещите!
XXII. Заклинатель змей
Том уже не мог больше спать. Между тем остаток ночи прошел спокойно. Когда караван собрался выступить в путь еще задолго до восхода солнца, никто, казалось, не интересовался трагическим ночным происшествием. Вырыли могилу, опустили в нее убитого и тронулись в путь. В продолжение целого дня измученный задержкой и напряженным состоянием, готовый на самую отчаянную попытку, Том не мог найти случая бежать или даже поговорить с таинственной принцессой. С каждым часом пути он удалялся от Янси. По нескольким отрывкам из разговоров солдат он заключил, что они сами точно не знают, куда идут, и поджидают исхода предприятия, порученного их товарищам.
Во время полуденной остановки к ним присоединился человек, по виду муфтий или магометанский священник. Он разговаривал с принцессой, которую сопроводил до ближайшего селения, и по веселым лицам людей, по их грубым шуткам молодой раджа догадался, что они радуются новому торжеству своих собратьев над европейцами и надеются разделить плоды их удачи.
Вечером остановились около большого селения, и, по приказанию принцессы, ее палатка, которую всегда ставили посредине лагеря, на этот раз была разбита на берегу большого пруда, в тени акаций и смоковниц. Крестьяне, убедившись, что у этих вооруженных людей нет враждебных намерений, приехали через пруд в плоскодонных лодках и привезли молока, овощей, плодов, так что лагерь скоро сделался похож на рынок. Том смотрел на живописную сцену, обдумывая план побега, как вдруг вздрогнул. Этот пейзаж, это свинцовое небо за стенами из грязи, эти бронзовые зловещие лица… он видел все это прежде.
В памяти его встала картина той ночи, с которой началась роковая перемена в его жизни. Его сон сбывался. Действие было потрясающее: силы и присутствие духа, казалось, оставили юношу. Он закрыл лицо руками, стараясь овладеть собой.
Молодого человека привели в себя знакомые звуки дудки, которой заклинатели змей собирают публику. Том обернулся и увидел в нескольких шагах от себя ужасную голову пресмыкающегося с раздутой шеей, а сзади него седого старика с совершенно черным лицом и странно блестящими глазами. Он был закутан в грязную чудду; перед ним лежал мешок с инструментами, необходимыми в его ремесле, а в руке заклинатель держал палочку, которой управлял движениями змеи. Старик произносил заклинания пронзительным голосом с обычным многословием и в то же время водил палочкой над коброй, которая, казалось, пребывала в оцепенении. Затем индус затянул вполголоса песню — змея растянулась, как мертвая. Солдаты тоже были словно в опьянении: они катались по земле в немом восторге, плясали, пели, кричали. В лагере был настоящий шабаш.