Наследник раджи
Шрифт:
В продолжение нескольких недель обитательницы дворца вели спокойную, правильную жизнь. Леди Эльтон сделалась всеобщей советчицей и другом всех. Трикси внесла с собой веселое оживление. Берти Листон, назначенный начальником отряда, отправлявшегося с военными к сэру Колину Кемпбелю, который намеревался предпринять попытку освобождения Лукно, приобрел большую популярность в городе. А Кит всюду следовал за ним как тень, утешаясь таким образом в измене Аглаи, которая не отходила от Грэс.
Проводив жениха, отправлявшегося, как на праздник, с полной уверенностью в успехе, Трикси сосредоточила все свое внимание на Грэс. Невозможно было дольше обманываться:
Со всех сторон, а особенно из Каунпора и Дели, в Гумилькунд доходили слухи об убийствах, целиком расстрелянных батальонах, о голоде, свирепствовавшем во многих округах, об ужасном наказании бунтовщиков. Раджа, омраченный этими известиями, заставлявшими его бояться, что примирение между обеими нациями не может состояться в скором времени, настоял на том, чтобы от Грэс скрывали эти печальные факты, а между тем необъяснимая грусть, казалось, никогда не покидала невесту раджи. Снова во сне она начала видеть кровь и убийства. Однажды ночью, когда мать и жених сидели у ее изголовья, Грэс вдруг вскочила на постели с широко раскрытыми глазами и протянула руки вперед:
— Кит, не давай мне спать! Не давай спать!
В глазах Тома помутилось: перед ним встали джунгли, хижина и отшельник… А Грэс вдруг опустилась на подушку, как утомленное дитя, с умиротворенной улыбкой.
В Гумилькунде царил страх. Преодолевая горе, раджа хотел продолжать свои обычные занятия, но с ним сделалась горячка, и он долгое время был между жизнью и смертью. Заботы леди Эльтон и Хусани, преданность которого была безгранична, спасли его. Когда Том оправился после болезни, это был человек уже зрелый, сосредоточенный, решительный. Молодости с ее порывами и горячностью уже не было и следа. Народ, к которому он вышел, как только позволил доктор, нашел, что сходство с его предшественником стало еще поразительнее.
Грэс умерла в декабре. Еще ранее конца января дороги для беглецов открылись. М-с Листер, у которой уже не было никого близкого в Индии, приняла предложение раджи остаться в Гумилькунде и заняться воспитанием Аглаи, до тех пор пока девочку можно будет увезти в Англию. У Аглаи также никого не было, она принадлежала своему избавителю.
Когда в стране водворился сравнительный мир, генерал Эльтон, взяв нескольких волонтеров, прибыл в Гумилькунд благодарить Тома, сделавшегося его сыном по сердцу, и увезти жену и дочь. Со своей обычной энергией он доказал молодому радже, что ради сохранения здоровья и сил, ради своей будущности он должен на некоторое время уехать из Индии и побывать в Англии. Совет Гумилькунда разделял это мнение. Было известно, что в английском парламенте предполагались к рассмотрению несколько важных вопросов, имевших отношение и к Гумилькунду. Таким образом, решение о путешествии раджи было принято.
XLI. Заключение
Прошло два года с тех пор, как Том Грегори получил известие, которое перевернуло его судьбу. М-с Грегори все еще владеет коттеджем, но сама живет в прекрасном доме
У калитки останавливается экипаж. М-с Грегори, взволнованная, бросается в объятия сына, которого ожидала.
Странная вещь: первой ее мыслью, когда она успокоилась, был пакет, который она было уронила, а теперь спрятала под мантилью.
— М-с Листер привезла вам Аглаю, но она уедет уже завтра: она спешит к детям в Ирландию. Генерал и его семейство в Лондоне. Вы знаете, что Трикси осталась там? Мы все думаем, что она будет счастлива с Берти Листоном.
Очень поздно в этот вечер м-с Грегори вошла в кабинет сына. Хусани, по обыкновению важный и нарядный, удалился по ее знаку.
— Запри дверь, — сказала она Тому. — Я хочу сообщить тебе нечто важное.
Мать показала сыну пакет, который скрывала под кружевным платком. Том побледнел.
— Дайте его мне, — сказал молодой человек.
Это было завещание покойного раджи — бумаги, которые Том считал погибшими. Не в силах переносить молчание сына, м-с Грегори подошла к нему. Он посмотрел на нее с упреком, но без гнева:
— Зачем вы это сделали? Почему вы не доверяли тому, кого уже не было на свете?
— Выслушай меня, Том. Я не стараюсь оправдаться. Я достаточно была наказана за эти два ужасные года. Но я не так виновна, как ты это полагаешь. В ночь пожара я чувствовала таинственное постороннее влияние, у которого оспаривала тебя. Ты был мой, я тебя воспитала, ты был один у меня. Войдя в твою комнату и оставив там свечу, я была, вероятно, как бы в припадке сомнамбулизма. При первых криках: «Пожар!» — я была уже на лестнице с этими бумагами в руках. Мне показалось это знаком, что и впредь ты должен принадлежать мне. Но ты уехал, и из твоих писем я узнала, что взгляды, народ, жизнь твоего отца овладели тобой. Тогда я поклялась, что, если Богу будет угодно спасти тебя от смерти, я открою тебе тайну твоего рождения и возвращу то, что принадлежит тебе.
Только на следующее утро Тому удалось рассмотреть эти драгоценные бумаги. Завещание покойного раджи было написано по-английски, и он предписывал своему наследнику образ действия, который, к великой радости молодого человека, оказался совершенно согласным с тем, какого он инстинктивно держался. Кроме того, в завещании заключались таинственные намеки на загробное влияние, на ужасную опасность, угрожавшую любимой стране, увещевания быть мужественным, вести себя как подобает человеку, несущему священную обязанность, совет изучить азиатские языки, чтобы быть в состоянии прочесть прилагаемые к завещанию рукописи, в которых изложена суть индусской философии; трогательное прощание заканчивало это обращение отца к сыну и наследнику, которого ему не суждено было узнать.
Здесь, на пороге новой жизни, мы простимся с нашим героем. Магараджа в Индии (он получил этот титул после восстания), джентльмен в Англии, он делил свою жизнь между двумя отечествами. Когда грациозная девочка, некогда спасенная им, выровнялась в хорошенькую девушку, он женился на ней; но ни семейная жизнь, ни дети не заставили его забыть невесту юности; впрочем, лицо прелестной жены Тома, по странной случайности, часто напоминает лицо Грэс.
— Это объясняется очень просто, — говорит улыбаясь Аглая, — душа Грэс часто бывает со мной.