Наследник Седьмой Марки
Шрифт:
Нельзя позволять лупцевать по щекам сокурсницу, словно дешевую девку. Сегодня он пройдет мимо этого инцидента, завтра проглотит избиение несколькими одного, а потом и вовсе сам превратится в подобного. Необязательно, конечно, может быть, просто в труса, но чем это лучше?
Да и поднимать руку на женщину было последним делом – так всегда говорил отец. Творит зло – убей. Но измываться-то зачем?
К тому же… Вмешательство будет ему на руку. Если все правильно обставить.
– Господа, – заговорил он, приблизившись к компании шагов на пять.
Трое парней сразу же повернулись
– Вали, – коротко выплюнул свей.
Он собрался уже вернуться к прерванному увлекательному занятию, но Ян не остановился и прошел еще три шага. Глянул с вопросом на девицу, которая вблизи оказалась весьма симпатичной:
11
Свей – швед.
– Помочь?
Та сперва обмерла, не веря спасению, затем часто-часто закивала.
– Я заберу девушку. Она со мной пойдет, – уведомил молодой человек собрание, сделав последние два шага и протягивая руку моднице. Та, ни на миг не сомневаясь, вложила свою ладошку в его.
– Чего?
Свей, видимо, никак не мог уразуметь происходящего. Какой-то незнакомый хлыщ влезает не в свое дело, ведет себя так, будто на все тут имеет право, и собирается увести эту лярву! Да он его сейчас!
Глава 5. Деканат
Пекка Канерва из рода Каменного Вереска не мог найти слов. Он и так-то не был особенно разговорчив, финны славятся иными талантами, но при необходимости мог связать длинную фразу на русском. Даже не матерную. Но не сейчас. Не когда наглец, вторгшийся в его дела, за руку тащил прочь девку, которую Пекка уже считал своей добычей.
А ведь дерзкая vittu [12] уже сломалась. Минут десять корчила из себя монашку, которая дает только высокородным пшекам, но под конец поплыла и была готова раздвинуть ножки хоть прямо за этим углом. Именно тогда и появился этот хлыщ – раньше в Гимнасии Пекка его не видел.
12
Vittu – грязное ругательство на финском.
Он утащил vittu уже на несколько шагов, когда обычно хладнокровный финн взбесился окончательно и бросился на наглеца с кулаками. С потомками тех, кто много сотен лет назад ходил в викингах, такое случалось. Вот знал вроде, что драки на территории Гимнасия запрещены. Понимал, что карают за это нещадно, вплоть до отчисления. Но старые боги уже опустили на глаза кровавую пелену – и все. Выносите святых.
Первый удар должен был повалить
Даже не оборачиваясь!
С ревом бешеного зверя финн попытался схватить его за плечо и развернуть, чтобы потом пересчитать зубы на наглой роже! Рука опять схватила пустоту, а противник с девчонкой вдруг оказался левее, чем был секундой раньше.
– В третий раз сломаю руку, – донеслись слова хлыща до уже плохо что понимающего драчуна.
Игнорируя это предупреждение, он вновь попытался схватить врага, на этот раз действуя уже двумя руками. И вдруг осознал, что не может двинуть ни одной.
– Предупреждал же.
Лицо противника оказалось повернуто к нему. И на нем застыло выражение… нет, не ярости – холодной брезгливости. Прежде чем Пекка успел подумать, что с людьми, которые умеют так смотреть – как на жалкое насекомое! – лучше бы не связываться, в правой руке раздался какой-то треск. А потом кровавая пелена оказалась смыта взрывом боли.
Это было настолько неожиданно, что Пекка даже забыл, как дышать. Затем, когда эта способность вернулась, он выдал такой вопль, какой из его глотки не выходил, пожалуй, с момента рождения.
С белыми от боли глазами финн смотрел, как висит сломанной веткой его правая рука, а хлыщ, учинивший расправу, спокойно разворачивается и уходит.
И никто не спешит его останавливать!
– Он сломал мне руку! – упав на колени, завопил парень, совсем недавно ощущавший себя альфа-самцом. – Он руку мне сломал!
Страшный незнакомец так больше и не обернулся.
– Эй!
Сквозь вой Свея Ян расслышал другой голос. Сделал еще три шага, размышляя, стоит ли оборачиваться, или пусть их? Нападать точно никто не собирался, он бы услышал. Да и хватило подельникам расправы над их лидером.
– Что? – он все же решил отозваться, но не оборачиваться.
– Ты знаешь, на кого осмелился руку поднять?
В голосе говорящего поразительным образом мешались страх, неверие, ненависть и восхищение. Сложный коктейль.
– Нет. Свей какой-то…
– Это Пекка Канерва!
– А. Финн. Ясно. Перепутал. Мои извинения.
В самом деле поди их различи, финнов и свеев. На одно лицо все!
– Ты совсем, что ли?
Теперь вопрос содержал только неверие и восхищение. Страх и ненависть куда-то ушли. Странно.
– Потом поговорим, – отмахнулся Ян. – Вы бы друга своего к лекарю отвели, что ли. У него перелом лучевой кости с небольшим смещением.
И, переключив внимание на девушку, совершенно сомлевшую, которую тащил, будто паровой катер-баржу, спросил.