Наследник собаки Баскервилей
Шрифт:
– Оперативная, - добавил Алешка.
– Вы ее сами из канавы вытаскивали.
Коржику оставалось только еще раз хлопнуть себя по лбу.
Наша «оперативная» машина ждала нас в полной готовности. Таксист помог нам загрузить динамики и уселся за руль.
– Все путем? По домам?
– К «Топазу» заверни на минутку, - важно сказал Алешка.
– Нас телевидение ждет. Я обещал.
…Возле «Топаза» была обычная милицейская суета. Работала опергруппа. Вызвали на рабочие места всех сотрудников.
Среди оперативников вертелся шустрый парень с камерой, которого все пытались прогнать, но никому это не удавалось.
Алешка выскочил из машины, ввинтился в толпу и тронул парня с камерой за рукав. Тот оглянулся сначала сердито, но, увидев Алешку, заулыбался во весь рот.
– Все путем?
– спросил Алешка.
Парень поднял вверх большой палец:
– Класс! Продолжим наше сотрудничество?
– На тех же условиях?
– деловито спросил Алешка.
Парень на секунду замялся, а потом махнул рукой:
– Двести баксов за штуку! Годится?
– Годится, - кивнул Алешка.
– Я вам звякну.
– И вернулся в машину.
Но поехали мы не сразу, пришлось подождать нашего водителя. Он куда-то исчез. И я отправился его разыскивать. И нашел. Он стоял в группе милиционеров, покуривал и что-то с ними обсуждал. Как свой человек. Свой среди своих. Мне и это показалось подозрительным. Но я никому ничего не сказал. Чтобы не портить настроения. Потому что понял: почти с самого начала мы были под контролем. Под колпаком у папы.
Таксист вернулся, и мы поехали домой. А по дороге я спросил Алешку, что за дела у него с телевидением.
– Все самому приходится делать, - устало вздохнул он.
– И придумывать, и оплачивать. Из своего кармана.
– Это в каком же кармане у тебя сто баксов завалялись? В папином, что ли?
Алешка усмехнулся:
– Заработал.
– Вареньем торговал?
– Информацией. Это сейчас самый ходовой товар.
Быстро мой братик в рыночную экономику вписывается.
– Спасибо, что подсказал. Я вот тоже кое-какую информацию нашим родителям продам.
– Это шантаж, - заявил таксист.
– Законом карается.
– Понял?
– Алешка спросил это так, будто язык мне показал. Но потом сжалился: - Я, Дим, этому оператору еще в Поречье пообещал криминальный сюжет. Эс… Экс…
– Эксклюзивный, - подсказал таксист.
– Он мне за это сто баксов отвалил. Не слабо?
– Логично, - пробормотал я, чувствуя, как безнадежно отстал я от нашей молодежи.
Дома мы быстренько рассказали дяде Федору о наших делах. Ему понравилось.
– Описался?
– хохотал он.
– А светящуюся собаку вы мне покажете? И повоем где-нибудь? Все вместе, ладно?
– Еще как повоем, - пообещал Алешка.
– Портрет
– Готов. Я его обратно спрятал.
– Что за портрет?
– спросил я.
– Маме сюрприз от папы, - объяснил Алешка.
– Федор придумал. Потом узнаешь.
У меня на это вечное «потом» уже аллергия.
А когда пришла мама, Федор бросился к ней и стал рассказывать новости, захлебываясь от восторга. Из его слов мама поняла: какая-то собака засветилась и описалась. И завыла. И мы все будем теперь выть.
Мама рассердилась. На нас. Это, конечно, логично.
– Ребенку что-то снилось, а вы его разбудили, - сказала она.
– Марш спать! И никакого воя!
К этому времени Алешка с Федором уже поменялись спальными местами. После поездки в «Курский» Алешка вдруг возмутился тем, что "ребенок спит на драной скрипучей раскладушке и ни у кого нет совести", и уступил дяде Федору свою тахту. А раскладушку ставил на ночь вплотную к моей постели, и мы имели возможность, никого не беспокоя и не опасаясь, обсуждать свои тайные планы под кодовым названием "Избушка лубяная № 2".
Так и в этот раз мы тихонько пошептались, чтобы не разбудить дядю Федора, и пришли к выводу, что мы не одни в своей борьбе против бандитской компании Лисовского. Однако честь задержания, несомненно, принадлежит исключительно нам. И, несмотря на угрожающее положение с учебой, мы решили приступить ко второму этапу этой борьбы. Разыскать старших Зайцевых и окончательно восстановить справедливость в этом деле.
– А когда же в Англию?
– спросил я Алешку.
– У нас тут дел хватает, - заявил он.
– Еще успею.
Но тут к нам пришла мама и включила свет. Оказывается, она забыла похвалиться новой шляпкой.
– Как она вам? Не притворяйтесь, знаю, что вы не спите. Мы Лидочке ее сто раз примеряли. И так, и так. И набекрень. И даже задом наперед…
– Наизнанку не пробовали?
– серьезно поинтересовался Алешка.
– Очень остроумно!
– обиделась мама.
– Но мне-то она идет? Как?
Нам понравилось. В этой шляпке мама была похожа на бывалого пирата. Да и сама шляпка, похоже, только что вышла из боя. Еще бы: "и так, и так, и наизнанку".
– Я решила ее себе оставить, - сообщила мама то, что уже и так было нам ясно.
– И папа одобрит.
И это нам было ясно. Попробовал бы он не одобрить.
Тут как раз папа вернулся.
– Что скажешь?
– спросила мама, приняв позу.
– О!
– восхитился папа.
– Новая прическа? Тебе идет.
– Новая шляпка, - с обидой в голосе поправила его мама.
Папа пригляделся и вдруг сказал:
– Подари ее Федору, бабочек ловить.
Тут, конечно, проснулся дядя Федор и уселся на тахте, с завистью уставившись на маму.