Наследник Виссавии
Шрифт:
– Я и не просил от тебя этого обещания. Что бы ты не решил... я останусь если не твоим учителем, то твоим другом...
– Дружить с принцем соседнего государства выгодно для Кассии?
– Дружба это веление сердца, - ответил Вирес.
– Выгодно - это союз, партнерство, о котором пока и речи быть не может. Не так ли? И разве кто-то от тебя просил этого союза?
– Рэми вздрогнул.
– Вот именно, Рэми. Разве тебя попросили хоть раз сделать что-то для Кассии? Использовать свое влияние на вождя? Тогда почему ты бросаешься
Скрипнула дверь. Рэми прикусил губу, откинувшись на спинку кресла. Учитель был прав, увы.
За окном зашелестел теплый дождик. В дверь тихо постучали. Рэми, вовсе не желая с кем-то разговаривать, все же ответил:
– Войдите.
Появившаяся в темноте ярко-белая аура заставила Рэми медленно подняться с кресла. Гость молчал. Пошатываясь, Рэми попятился к окну, и, наткнувшись на край стола, шумно выдохнул. Ну и чего он испугался? Вождя? Дяди? Все равно ведь придется начать этот сложный для всех разговор, все равно придется объясниться... рано или поздно.
Белое сияние приблизилось. Холодные пальцы коснулись подбородка, заставляя повернуть голову.
– Ты нас напугал, мой мальчик, - прохрипел вождь.
– Не все умеете лечить?
– К сожалению... как ты?
– Бывало лучше...
– Рэми резким жестом высвободил из пальцев дяди подбородок и, отвернувшись, выдавил:
– Что вы сделали с тем ларийцем?
– Думаю, что ответ тебе не понравится, - ровно ответил вождь.
– Мы оставим его в клане... но лишь для того, чтобы научиться видеть цепи и лечить таких, как он...
– Я предстану перед советом, - прервал его Рэми.
– Совет подождет.
– Чего?
– удивился Рэми.
– Мои глаза не видят, это правда... но мой разум остался прежним. Я предстану перед советом. И ты мне в этом поможешь.
– Не в этом одеянии...
– Я думал, для вас не важны одежды...
– Важны, Рэми. Разрешая тебе носить мои цвета, я ясно даю понять совету и другим виссавийцам, что я тебя принял. Что наша богиня тебя приняла. Позволишь мне?
– Разве я могу тебе что-то позволить или нет?
– хрипло ответил Рэми.
– Я всего лишь гость, кассиец...
– Ты - моя семья, - тихо ответил вождь.
– Мой долгожданный наследник. Ты - моя гордость и моя боль... Ты - моя совесть. И ты это я, каким я мог бы быть, да не сумел... или не захотел... И да, ты тот, кто может мне отказать. Если захочет. Позволишь помочь тебе, Рэми?
Рэми вновь прикусил губу и тихо ответил:
– Позволю... вождь...
– Назови меня по имени, мой мальчик.
– Зачем?
– Я хочу знать, что ты мне доверяешь... что ты принимаешь меня... Назови меня по имени...
– ...Элизар... дядя... я не могу до конца довериться тебе, еще
– Понимаю, - в голосе вождя зазвучали незнакомые доселе теплые нотки.
– Я помогу тебе собраться на совет, Рэми. И я открою для тебя свою душу, чтобы ты меня "увидел", чтобы научился мне доверять, мой мальчик.
Рэми лишь грустно улыбнулся. Он позволил усадить себя за стол. Скрипя сердце, наступая на горло гордости, позволил себя накормить с ложечки (удивляясь, что сегодня виссавийцы принесли для него кассийскую пищу и даже столь ненавидимое ими мясо), позволил провести салфеткой по подбородку, стирая капли соуса.
– Встань, Рэми, - не приказал, попросил вождь.
Рэми медленно поднялся. Вождь помог ему стянуть через голову тунику и стало вдруг очень холодно. Зашуршала где-то рядом ткань, окутала тело Рэми серебристым сиянием...
– И тут магия, - тихо прошептал телохранитель.
– Церемониальный наряд, Рэми, - ответил вождь.
– Подобный надевал твой дед, когда входил в первый раз в совет... И твой прадед помогал ему облачиться так же, как помогаю тебе я.
– А ты...
– Я вошел в совет слишком рано, - Элизар повязал на талии Рэми широкий пояс.
– И слишком поздно... я был напуганным мальчишкой, у которого несколько дней назад погибла вся семья. Я был полон боли и ненависти ко всему миру.
– И недавно ты был таким же...
– Возможно, Рэми, - ответил вождь, расчесывая его волосы.
– Но тебе я не позволю стать таким же... Ты со мной пройдешь все ритуалы и ты будешь готов стать вождем Виссавии, связать свою душу с богиней.
– Даже если я этого не хочу...
Вождь некоторое время молчал, прежде чем ответить. Голову охладил тяжелый венец, рука вождя легла на плечо:
– Я не буду тебя заставлять, ты сам решишь... но ты должен быть готов, понимаешь?
– Это все напрасно.
– Может быть.
– И ты упрям.
– Мы оба упрямы. Ведь мы из рода вождей... Рэми. Другие править Виссавией не могут.
– Я не буду править Виссавией...
– Как скажешь. Идем.
Там, по другую сторону перехода, ему сразу же подставили плечо, осторожно подталкивая в нужном направлении. Там голые ступни холодили камни. Там яркими, разноцветными пятнами вспыхнули в темноте ауры коленопреклоненных советников. И тишина... боги, как же он ненавидит тишину...
– Откройте окна, - тихо попросил Рэми.
– Я хочу услышать ветер.
Никто не шелохнулся, но темнота вдруг наполнилась едва слышными шорохами и едва ощутимыми запахами. Стало гораздо легче, и Рэми послушно сел на ступеньках трона, на котором разгоняла тьму фигура Элизара. Вождя. Дяди.
– Где я?
Вопрос был дурацким, Мир и сам это сознавал, но ничего умнее в голову не пришло, а молчать уже надоело. И лежать неподвижно, ожидая, пока перестанет расплываться перед глазами - надоело.