Наследник
Шрифт:
— Корабли! — вдруг крикнул кто-то.
Кильватерная колонна из четверки кораблей уже вошла в Неву и теперь стремительно шла мимо. Перед носом головного бился бурун. Громоздкая башня с тяжелым длинным стволом неторопливо разворачивалась, словно обнюхивая берег в поисках подходящей цели.
— Что делается, господи… — изумился кто-то из зрителей.
Один из кораблей, видимо, остался где-то раньше. Два идущих впереди подошли к берегу и встали на якорь здесь. Еще два ушли дальше по Неве. Осназовцы приняли и закрепили брошенные с первого корабля сходни. И по сходням побежали вооруженные люди в черной форме морской пехоты. Вооруженные карабинами, с примкнутыми штыками пехотинцы быстрооттеснили зевак
— Господа! Кто старший?
Командир диверсантов шагнул вперед.
— Я, капитан Михеев.
— Адъютант командующего, князь Барятинский. Противодействие было?
— Никак нет. Трое преображенцев и полиция. Нейтрализовано.
— Хорошо, ваша задача держать мост. Марковский!
— Здесь, господин капитан, — ответил сошедший вслед за ним матрос.
— Передайте господину адмиралу — все по плану.
— Есть! — посыльный убежал на корабль.
Через пару минут второй корабль распахнул боковой люк и выдвинул большой грузовой трап. По которому сразу же начали съезжать на берег броневики. Не обычные в морской пехоте плавающие «Крокодилы», а тяжелые «Барсы», вооруженные трехдюймовой пушкой.
— Леший, где там полицейские? — моментально сообразил капитан Михеев. — Уговори их сопровождать колонну, иначе тут сейчас такое будет…
Высадка и развертывание морского десанта везде прошло бескровно. Но оборонявшие Зимний дворец и казармы Преображенского полка гвардейцы просто так сдаваться не захотели. Штурм Зимнего, в котором кроме морпехов приняли участие и прибывшие из Гатчино пехотинцы, продолжался два часа. А казармы пришлось расстреливать из орудий «Авроры», так как успевшие укрепиться преображенцы не только расстреляли отправленную туда роту пехотинцев из пулеметов и реактивных орудий. Они даже сумели отбить две атаки и сжечь три броневика «Барс». И только после попадания в здания пяти пятнадцатидюймовых и пары дюжин снарядов калибром в семь и пять дюймов, морпехи взяли казармы штурмом.
САСШ (USA). Вашингтон. Русский ресторан «Матрешка». Посольство России. Июнь 1963 г.
Русский посол в Северо-Американских Соединенных Штатах, граф Петр Петрович Стенбок, человек занятой по сути своего поста. Потому, а еще, как говорили шутники-завистники, из-за своего германского происхождения, он даже завтракал, обедал и ужинал строго по распорядку. Причем обедал строго в одном и том же ресторане «Матрешка» на Коннектикут-авеню ровно в час дня по местному времени. Всегда в одиночестве и всегда за одним и тем же столиком. Надо заметить, кстати, что шутники зря приписывали роду посла какие-то немецкие корни. На самом деле Стенбоки имели шведское происхождение, что нисколько не мешало Петру Петровичу вести себя с педантичностью, приписываемой именно германской нации. Но сегодня даже метрдотель ресторана был шокирован до глубины души тем, что граф опоздал на целых пятнадцать минут. Причем приехал не один, и к тому же потребовал, чтобы обед подали в отдельный кабинет. Совсем расстроило метрдотеля сообщение старшего официанта, что приехавший с российским послом господин — известный политик Кеннан, причем антирусского настроя, к тому же в настоящее время являющийся советником президента по национальной безопасности. Подумав, метрдотель вызвал начальника охраны и приказал на всякий случай поставить двоих охранников посмекалистее рядом с кабинетом, на случай какого-нибудь беспорядка. Джентльмены джентльменами, но иногда во время неприятных переговоров эти джентльмены ведут себя хуже подгулявших ковбоев. Это за время работы в ресторанах метрдотель заучил твердо, поэтому и
Между тем в кабинете под поданный расторопным официантом аперитив российский посол и американский советник приступили к обсуждению текущей ситуации.
— … Назначение Наследника-Цесаревича является внутренним делом семьи Его Императорского Величества и обсуждаться на международном уровне не может. Как и политика Правительства Его Императорского Величества. Если же ваше правительство посчитает необходимым продолжать поддержку своих ультимативных требований …, - посол задумчиво посмотрел вверх, словно пытаясь что-то прочесть на потолке, — боюсь, это может закончиться не просто ухудшением отношений, но и полным их разрывом вплоть до …, - посол замолчал, давая возможность советнику оценить его намеки.
— Полный разрыв? Вы уверены, мистер посол? — изобразил грубоватого неотесанного янки Джордж Кеннан. — Кто же даст команду на такой шаг, учитывая неясную ситуацию с престолонаследием? Уж не канцлер ли? Или военный ли министр? Или Его Императорское Высочество Константин?
Петр Петрович тщательно сохранял внешнюю невозмутимость.
— Вы так желаете проверить точность имеющихся у вас сведений? Не опасаясь возможного ответа? Вспомните про недавние испытательные пуски наших ракет по району в Тихом Океане…
— Вы полагаете, что ваши военные имеют право самостоятельно применять такое дьявольское оружие? — побледнев, спросил Джордж.
— Я не военный, мистер Кеннан, и поэтому в такие тонкости не посвящен. Но полагаю, что у них предусмотрен приказ и на такой случай. Как у ваших — на случай вторжения марсиан, — Стенбок напомнил собеседнику хвастливое заявление председателя объединенного комитета начальников штабов Джона Маршалла, сделанное во время заседания военной комиссии Конгресса три недели назад.
— А вы не боитесь, что ЭТО прилетит сюда? Прямо на нас? — спросил Джордж, внимательно отслеживая реакцию Петра Петровича.
— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь я зла, потому что Ты со мной, — процитировал Стенбок двадцать второй псалом. И добавил отрывок из Евангелия от Иоанна. — Нет больше той любви, как если кто положит душу за други своя, — заставив Кеннана буквально застыть в недоумении. У Джорджа появилась мысль, что он никогда не поймет этих варваров, готовых погибнуть ради каких-то непонятных и не приносящих прибыли целей.
В дверь кабинета заглянул официант и заметив разрешающий жест посла, вкатил тележку с расставленными на ней блюдами. Пока он сервировал стол, оба собеседника молча обдумывали предыдущий разговор. При этом Стенбок мысленно благодарил звездолетчиков за переданные сведения, которые придавали ему уверенности в этом словестном поединке. Настоящей уверенности, что его оппонент не знал и не мог знать о реальной ситуации в Петербурге ничего. Сразу после начала операции флота против заговорщиков, как было известно Петру, все радиосигналы глушились, одновременно с отключением телефонных и телеграфных линий. Полученные же сообщения с пролетающего космокорабля на недавно размещенную в посольстве специальную аппаратуру делали посла единственным человеком, осведомленным о реально происходящих в России событиях во всем Вашингтоне.
За обедом ни Кеннан, ни Стенбок ни о чем серьезном не говорили, с совершенно серьезным видом обсуждая вашингтонский климат и его отличие от петербургского. К предыдущему разговору они вернулись, перейдя к послеобеденному кофе, коньяку и кубинским сигарам.
— Итак, мистер Стенбок, подводя итоги предыдущего разговора… Вы считаете наш демарш в пользу Константина несвоевременным, а меры для его обеспечения излишними. И даже грозящими началом второй Великой войны. Причем не обычной войны, а ракетно-ядерной. Я правильно вас понял? — первым не выдержал Кеннан.