Наследник
Шрифт:
Кроме того, в этих переходах использовался сувороский принцип, который сейчас могли бы назвать румянцевским. Так, еще задолго до выхода, вперед, под небольшой охраной выдвигались кашевары, которые через семь верст готовили бивуаки с горячей пищей. Солдаты на этих бивуаках питались и шли далее, каждые семь верст делая привал. Потом обед и обязательный дневной сон, опять переходы. Так армия умудрялась за сутки пройти при необходимости и больше пятидесяти верст, будучи в достаточной степени боеспособной на переходе.
Начать непосредственно боевые действия планировалось именно со станицы Магнитской. Там дивизия остановилась на неделю и по окрестностям растеклись
После прихода большого отряда в тысячу яицких казаков, Румянцев двинул свое войско на юго-восток, где находились ближайшие стойбища киргизов-кочевников.
Столкновения начались уже через два дня после выхода из Магнитской. Киргизы пытались совершать неожиданные налеты на обозы и боковое охранение походных колон. Первая такая атака даже увенчалась некоторым успехом, когда большой отряд киргизов человек в триста сцепился с сотней бокового охранения из казаков и заставил тех бежать в сторону походной колоны. Вот только пушкари оказались не робкого десятка, либо достаточно профессиональны, чтобы не испугаться, а просто сделать свою работу. Пока киргизы со свистом и улюлюканьем скакали на кажущиеся беззащитными обозы, артиллеристы расчехлили демидовские пушки и успели навести пять орудий, заряженные картечью. Выстрел охладил киргизов, и они попытались развернуться, навстречу второму отряду соплеменников, который увидев успех и возможность хорошенько пограбить обозы русских, так же поспешил присоединиться к веселью. Ко второму слитному выстрелу пушек добавились штуцерники, которые продолжили дело пушкарей, и первый отряд киргизов был практически уничтожен. Второй же отряд, полагая, что находятся вне досягаемости русского оружия, остановился и начал что-то выкрикивать. Демидовские пушки были перезаряжены ядрами и киргизы были удивлены, когда по их скоплению прилетели раскаленные снаряды. Перегруппировавшиеся казаки, лихим ударом закончили это сражение полным разгромом неприятеля. Первые трофеи были получены. Между тем обнаружились и некоторые недочеты в пушках – это недостаточный разлет картечи.
Сразу же после этого инцидента все колоны были остановлены и изготовлены для новых сюрпризов, а в лесостепь отправились пластуны и разъезды казаков. Именно пластуны Его Высочества и обнаружили лагерь киргизов, в шести верстах от румянцевской дивизии.
– И вас не заметили? – спрашивал Александр Васильевич Суворов у хорунжего пластунов.
– Никак нет, Ваше Высокоблагородие, - ответил необычайно дисциплинированный для казака командир пластунов.
– Докладывай, - приказал Суворов, с интересом рассматривая героя.
Лохматая накидка с отрезками зеленой, коричневатой и желтой ткани, вымазанное сажей лицо, странный покрой формы со множеством карманов. Самый юный подполковник российской армии видел этих, как он ранее считал, арлекинов, но не в деле, а вовремя их всегда отдельных тренировок. Сейчас же оценивал и понимал, насколько такие молодцы нужны армии.
– Неприятеля три тысячи пятьсот сорок, все конные, табуны пасутся на большой площади, времени им понадобится до получаса при большой сноровке, чтобы собрать коней. Дозоры у них есть, насчитали четыре, может больше. Не светились, чтобы не спугнуть. На карте отмечен ручей и пролесок, что выводит на поле, - докладывал хорунжий под довольную ухмылку Суворова.
Молодому подполковнику настолько не терпелось доказать, что его чин
– Щуркин! – кликнул Александр Васильевич дежурившего у его шатра капрала. – Пригласи господ офицеров и казацких старшин на Совет.
После ухода пластуна, Суворов отправил вестового к командующему Румянцеву с сообщением, что полк, вверенный подполковнику, имеет честь атаковать неприятеля.
Второй Воронежский егерский полк Суворова с усилением из яицких казаков и дюжины демидовских пушек был авангардом дивизии и уже оторвался на десять-двенадцать верст от конных разъездов Румянцева. Командующий принимал усиление из числа донских казаков и башкир и нарезал их старшинам и предводителям задачи, определяя место в походных колонах, поэтому и отстал, но Петр Александрович решил не приказывать остановку авангарду, рассчитывая к вечеру нагнать подполковника. Суворову же предписывалось быть ледоколом, которые ломая льдины, если таковые случались, должен проложить безопасный путь для основной массы войск, но к крупными силами неприятеля в бой велено не вступать. Вот только Петр Александрович не уточнил, «крупные силы» - это сколько? Разве три с половиной тысячи опытных воинов-кочевников это много?! За такую недосказанность и уцепился нетерпеливый Александр Васильевич Суворов.
Разложив карту, приложив к ней другую, что принес пластун с указаниями уже проверенных пролесков, ручья, возвышенностей, подполковник стал продумывать план атаки на неприятеля таким образом, чтобы киргизы не смогли уйти. Еще в Петербурге Великий князь Петр Федорович давал указания, что самоцелью компании не является уничтожение агрессивных родов, а их усмирение и включение в экономическую деятельность, что кровопролитие должно быть только в пределах решения данной задачи. Позволялось брать киргизских воинов в плен и требовать выкупа, размер которого казаки сами назначают, делясь деньгами с солдатами. Брать выкупы можно и добрыми конями, такими чтобы, если кирасиров и не потянут, то уланам подошли, или стребовать хлопок, шерсть, кою передать после купцу Мясникову.
Атака началась в четыре часа по полудню, когда башкиры и казачьи отряды, спешно прибывшие в усиление от Румянцева, совершали маневр окружения стойбища киргизских воинов. Вперед, под бой барабанов устремились в линейном строю егеря и две роты гольштейнских гренадеров.
В лагере киргизов уже к началу атаки усиленного егерского полка Суворова была суета и подготовка к сражению. Неприятель оказался не робкого десятка и изготовился к бою. Видя, что атакующих значительно меньше, чем собралось воинов из ближайших киргизских родов, военачальник кочевников Асланбек приказал атаковать егерей Суворова.
Этот предводитель киргизов понимал, что пушки не стреляют по ним из-за того, что их либо нет, либо командир русских глуп, выдвинув пехоту. И такие мысли не были азиатским невежеством в военном искусстве. Еще не было такого, чтобы артиллерия била в спину свои воинам, может и случалось, но в моменты прорыва обороны. Сейчас же схватка только начиналась.
– Алла! – прокричал Асланбек и хлестнул своего туркменского коня, направляя в сторону врага, что вторгся на его кочевья.
Грозная сила накатывала на русские порядки, которые остановились и изготовились к стрельбе. Никто из азиатских всадников не сомневался, что достигнет своей саблей врага, что его стрела пронзит незащищенную плоть русских, или пистоль, которые в отличие от ружей, были у киргизов, выпустит кругляш свинца в голову неверных.