Наследник
Шрифт:
— Смотрю, многих побили, — вновь крикнули нам, а после вниз к кому—то обращаясь:
— Утешка, давай, отворяй ворота.
И спустя пару минут ворота открылись, и мы проехали на посад.
Вот только нас окружили, положив руки на оружие.
— Ты, Буй, поезжай. Нету к тебе вопросов. А вот с этих мы поспрошаем, — вышел вперед человек одетый в тигиляй, и с подозрением на нас косясь.
— Тимоха ты чего? — удивился Буй. — Я ж говорю это Андрейка внук Колчи.
— Я их не знаю. А вдруг царский соглядатай, — зло произнес. — А ну слезай с коней! — и на нас направили луки и даже парочку пищалей.
Под злые взгляды я слез с коня и дал знак своим людям не спорить.
— Так царь же умер, — произнес я, и тут же на мне скрестились все взгляды окружающих.
— Как умер? — раздался крик какого-то мужика из толпы, что начала собираться.
— Ну как умер я не скажу, не ведаю. Но о том, все в Низовом Новгороде знал, и я там и узнал. Умер Борис Годунов, почитай посредине апреля и испустил дух.
— А не врешь? — вновь раздался крик из толпы.
— Вот вам крест, — и я тут же перекрестился. — Собственными ушами слышал, — и я глянул на своих людей.
Которые тут же начали кричать, дескать они тоже слышали.
«Видимо новость о смерти Бориса, сюда еще не дошла» — про себя заметил я.
— Туда ему дорога, псу этому плешивому, — раздались крики.
— Тихо, — вновь влез Тимоха. — Разберемся, совсем. Оружие давай сюда и людишкам своим скажи, — отдал приказ мне.
— По, что забижаешь? — набычился я. — Я в Туле крест царевичу Дмитрию целовал, Бую против крымчаков помог, а ты?
— Поспрошаем, да удостоверимся, что ты не Годуновский прихвостень. Там и вернем все, — уже не так уверенно раздался голос Тимохи.
— Поздей, ходь сюда! — неожиданно раздался крик Буя. — Тут твой племянничек приехал, а Тимоха его крутить вздумал.
Спустя пару мгновений, к нам вышел мужчина слегка за тридцать пять, с осунувшимся лицом и впалыми щеками, из под шапки его торчали светлые волосы борода его была такого же цвета.
— Андрейка? — пораженно застыл он, уставившись на меня, и в три шага подошел ко мне и обнял. — Ты чего тут? Случилось чего.
— Здрав дядя Поздей, — тут же сообразил я. Все же дед приезжал ко мне не один, а с двумя сыновьями и моими дядями. — Нет, все хорошо, вот деда решил проведать, — пояснил я.
— Поздей, ты его знаешь? — тут же влез Тимоха.
— Конечно знаю, племяш это мой. Мы по осени с отцом к нему под Гороховец ездили, — веско произнес дядя, бодаясь с Тимохой взглядом.
— А вдруг он Годуновский соглядатай? — уже не так уверенно, произнес старший над воротами.
— Тимоха ты чего белены объелся? Али меня или отца моего обидеть хочешь? — прищурился Богдан.
— Нет, — тут же замотал головой Тимоха. — За порядком слежу, а тут чужие.
— Да какие чужие? — влез Буй. — Я тебе талдычу, что это внук Прохора, а ты все свое заладил, ничего не слыша.
— Да делайте чего хотите, — скривился Тимоха.
— Пойдем Андрейка, — глянул на меня дядя, дождавшись, пока я коня за узду возьму и двинусь за ним, я же обернувшись кивнул Бую.
Минут пять, и мы пришли к одному из подворий.
— А это кто? Прокопа то я помню, — кивнул Поздей на моих людей.
— Послужильцы мои, — и я представил их дяде. — Остальные за плату малую согласились меня сопроводить к нам, — и я их тоже представил.
— Вот оно, как расскажешь еще, — удивленно хмыкнул Поздей. — Отец нынче за городом живет, можно сейчас к нему, а можно и с утра.
— Давай сейчас чего затягивать, — предложил я
— Ну хорошо, — кивнул дядя, оставив нас во дворе, а сам ушел в конюшню и через десять минут появился с оседланным жеребцом, который не сильно уступал моему Чернышу.
Выехав из города, мы направились в лес, который находился позади Белгорода. Несколько часов пути по лесным дорожкам, и мы выехали к поместью деда, находившемуся на берегу небольшого ручья.
Десять минут стука и калитку нам открыл другой мой дядька, который был постарше Поздея и весьма походил на него, а там и дед появился.
Деду Прохору было уже под шестьдесят годин, весьма почтенный возраст. Был он лыс, но борода у него была шикарная, хоть и седая. И не смотря на его возраст, он возвышался надо мной на пол головы, а разворотом плеч мог не уступал богатырям с картин Васнецова. Даже если не хочешь, уважать его будешь, у такого не забалуешь. Взгляд же по первости был суровым, так и хотелось самому признаться во всех грехах, но при виде меня он расплылся в улыбке, и было в ней что-то теплое и родное.
Даже немного не по себе стало. Тут же накрыли стол и затопили баньку. В общем, встреча прошла отлично. Меня о многом расспрашивали, кое-что рассказал сразу, но в большей степени приходилось отмалчиваться или отшучиваться и переводить тему. Дед это быстро смекнул и перестал меня спрашивать.
« Опытный и умный» — промелькнуло у меня в мыслях.
Оставшись поздним вечером вчетвером, я достал из секретного кармана завещание Старицкого.
— Это чего? — с интересом спросил дед, когда я разворачивал грамотку.
— То из-за чего я и приехал, — коротко ответил я и со всей осторожностью протянул грамоту деду, он принял его с осторожностью и, подойдя к свече и щурив глаза, принялся ее читать про себя, а когда закончил, уставился на меня.
В его глазах был холод и мороз, да такой, что меня всего пробрало, а по телу пробежал табун мурашек.
Глава 17
Глядя на реакцию деда, я уже не был уверен в правильности своего решения. Вон как зыркает.
— Тятя, да чего там? — нарушил затянувшуюся тишину Олешка, старший из моих дядьев.
— А пущай нам Андрейка-то и поведает, — отмер дед. — Он наверняка читал, раз такой путь сюда проделал, — и Прохор вернулся на свое место.
Грамоту он не спешил мне отдавать, аккуратно ее свернул и положил на кожу, в которой я ее вез.
«Знает! Он понял, о ком в грамоте речь шла. Даже лицо не дернулось», — мелькнуло у меня в мыслях.