Наследники Альберты
Шрифт:
– И нынче ночью решила, что нашла его.
– Да, Эдуарда Амбраса она и прежде недолюбливала, он выбрал очень неподходящий момент для своего признания. В Норвегию он не поехал, зато на второй день пасхи явился сюда, постоянно носил с собой яд и, в конце концов, оказался наследником, которому причиталась половина всего имущества, а это означало, что виллы ей не видать. При ее взвинченном состоянии догадка перешла в уверенность - Эдуард убил Альберту, чтобы добраться до денег Фабиана!
– И она поступила самым примитивным образом,- продолжил пастор.- Убила убийцу. Око за око, зуб за зуб. Ужасная история, ужасная и трагическая. А как ты
думаешь, она бросилась с балкона, потому что раскаялась в своем страшном поступке?
– Не знаю, какой смысл ты вкладываешь в слово «раскаялась», но сегодня ей стали известны два обстоятельства, которые решили ее судьбу. Во-первых, от смерти Эдуарда никто из наследников ничего не выигрывает. Дом все равно потерян, его продадут, а деньги, скорей всего, уплывут в Южную Америку. Но главное в другом - Альберту Фабиан никто не убивал.- Он выбил трубку и поднялся с кресла.- Эдуард не был виноват, Полли совершила роковую ошибку, которую невозможно искупить. Что ее ожидало? Кто знает, может, она выбрала самый легкий и безболезненный путь?
Во сне ее осенило, что нужно делать.
Двери без замков, запереть их нельзя. Пробраться в комнату и подойти к постели ничего не стоит.
Вот комната Альберты, кровать, на которой она спала в последнюю ночь, здесь она начала задыхаться, здесь испытала мучительную агонию.
Сразу видно, что ему наплевать на Альберту. Какое ему до нее дело? Он просто выбрал самую удобную кровать в доме, который презирал за все: за пианино, за рояль и даже за единственный телевизор.
Она стояла и смотрела на него в предрассветной мгле. Сейчас она ничего не боялась, сомнения и неуверенность оставили ее. Он спал с приоткрытым ртом, его волосатые руки и грудь казались ей особенно омерзительными.
Но вот ее сон обрывается, и она видит новый, в нем все туманно и смазано, но все-таки по ее воле один скорпион жалит другого.
– Это мудро и справедливо,- провозглашает хор невидимых певчих над ее головой, раскалывающейся от боли.- Мудро и справедливо. Он убил Альберту.
Нет, нет! Неправда. Это ошибка. Лучше забыть обо всем. Лучше забыть.
Из хора невидимых голосов выделился властный мужской голос:
– Все - Альберте. Запомни. Я все оставляю Альберте.
Ледяной ветер. За окнами кухни намело горы снега. Снег заточил их в доме, они одни в целом мире. У нее нет больше сил сдерживаться, она плачет.
– Я не поеду обратно. Я никуда отсюда не уеду. Я хочу остаться здесь. Дома.
Сквозь всхлипывания она слышит добрый голос Альберты. Он звучит ласково и ободряюще:
– Ну-ну, перестань. Я и не знала, что ты так привязана к этому нескладному дому. Хочешь навсегда здесь остаться? Я постараюсь это устроить. Перестань плакать. Вот, возьми мой носовой платок.
Обещание? Иначе это понять невозможно. Так почему же ее сюда не пускают, почему преградили ей путь колючей проволокой и забили дверь досками? Она должна войти и узнать, что они сделали с Альбертой.
Северо-восточный ветер внезапно стих, и разгневанные волны отхлынули от двери веранды. В саду на поверхности воды плавали обломки досок и стебли желтоватого прошлогоднего тростника. При свете фонарей и прожекторов лодка шефа полиции с трудом продвигалась среди этого мусора. Полицейские бродили по пояс в воде.
Нашел девушку Эрк, он бережно поднял ее и отнес к санитарной машине.
– Она не похожа на утопленницу,- сказал он.
– Она и не утонула,- подтвердил доктор Северин после беглого осмотра.- У нее разбита голова. Вероятно, она сломала шейный позвонок и повредила спинной мозг, ударившись о камень или о пень.
– Или об это дурацкое крыльцо. Оно тут плавает среди кустов, я то и дело на него натыкался,- добавил Андерс Лёвинг.
Кристер внимательно оглядел хрупкую фигурку.
– Надеюсь, она сразу потеряла сознание?
– А что нам еще делать, как не надеяться,- проворчал доктор Северин.- Трудно определить мгновение, когда человек умирает или теряет сознание.
– Что это у нее в руке?
– заинтересовался комиссар.- Неужели те самые подводные гиацинты? Она собиралась нарвать их на погребение урны.
– Не знаю, о чем ты говоришь, но только это не цветы,- ответил Лёвинг.- Это вещь куда более прозаическая, но и более ценная, по крайней мере для следствия.
Это розовые резиновые перчатки.
Кристер Вийк отказался ехать в Эребру. Даже не взглянув в последний раз на дом Альберты Фабиан, он пошел по Хюттгатан к вилле своей матери.
– Немедленно позвони Камилле,- сказала фру Вийк.
Все изменилось.
Тревога и отчаяние разрешились сами собой и исчезли. Улетая все выше и выше, оставляя внизу туман, темноту и мрачные лабиринты, она ощущала легкость и свободу.
Вокруг разливался яркий свет. Понимая, что и свобода, и этот свет не заслужены ею, она ничего не требовала и ни на что не надеялась. Возможно, там, впереди, никто и не ждал ее, возможно, ей суждено одиночество. Но вдруг когда-нибудь, в будущем, она все-таки увидит Альберту. Альберту или кого-то еще, кто не отвернется от нее, не спрячет лицо.
[1]Яльмар Бергман (1883 -1931) - прозаик, прозванный «шведским Диккенсом».
[2] Фредерика Бремер (1801 - 1865) - шведская писательница.
[3] Всрнср фон Хейденстам (1859-1940) - шведский поэт.