Наследники Альберты
Шрифт:
– Все равно противно,- сказала Мирьям, и первая прошла в гостиную.
Чета Люнден по-прежнему сидела на диване. Полли и Еспер тихонько беседовали в углу среди цветов. Ни адвоката Странда, ни доктора Северина в гостиной не было.
Комиссар сел в кресло и несколько минут задумчиво разглядывал бальзамины и нежные примулы. Кто ухаживал за ними, когда Альберты не стало? Жена пастора Люндена или его собственная мать?
– Ночью со второго дня пасхи на третий,- начал он после долгой паузы,- умерла Альберта. Я навел кое-какие справки насчет алиби каждого из вас в тот вечер и в
ту ночь.
Полли Томссон, сидевшая в старинном кресле, подалась вперед и судорожно выдохнула:
– Ну и что?
– Полли,- комиссар обращался ко всем,- провела здесь воскресенье, а в понедельник в половине шестого вечера уехала автобусом в Эребру. В девять часов, еще до
того, как Альберта открыла вьюшку и затопила печь, Полли уже сидела в стокгольмском поезде. Она часто ездит по этому маршруту, и кондуктор хорошо помнит ее.
– А если он перепутал день?
– подозрительно спросила Лиселотт.
– Ничего он не перепутал, так как именно в тот день в поезде дебоширили пьяные подростки, и он запомнил, что Полли очень испугалась. К тому же она единственная из всех пассажиров не предъявляла к кондуктору никаких претензий по поводу разгулявшихся юнцов. В десять часов вечера, с небольшим опозданием, поезд пришел на Центральный вокзал в Стокгольме. А в половине одиннадцатого генеральша, квартира которой находится под квартирой Мирьям, видела, как Полли вышла из такси и вошла в подъезд. Эта генеральша - чистая находка, от нее ни одна мелочь не укроется.
– Не совсем подходящее название для этой старой карги. Троглодит она, а не находка,- не удержался Еспер.
– После отъезда Полли Альберту Фабиан навестили несколько человек,- продолжал комиссар.
– Я отвез жену в гостиницу,- не дожидаясь вопроса, сказал пастор Люнден,- там в банкетном зале у них был дамский ужин. А сам заглянул на огонек к Альберте, и она угостила меня кофе. Это было примерно в шесть-полседьмого. Она чувствовала себя хорошо, но собиралась пораньше лечь.
– Насколько я понимаю, ты, приехав, домой, тоже лег пораньше,- улыбнулся комиссар Вийк.
Несмотря на румянец, было видно, как пастор покраснел.
– Откуда ты это узнал?
– смутился Рудольф Люнден.
– Спроси лучше, откуда Эрк Берггрен знает все, что делается в этом городе и за его пределами.
– Так чем же занимался дядя Рудольф, пока его жена прохлаждалась в гостинице?
– спросил Еспер.- Неужели у него было свидание с дамой?
Ответ пастора противоречил его высоким моральным устоям:
– Если бы так! Это бы хоть отчасти меня оправдало.
– То есть?
– Я просто-напросто забыл встретить Лиселотт после ужина, как мы договорились. Не сдержал слова. Едва я лег в постель, как сразу словно провалился. Она звонила, но разбудить меня ей не удалось.
– Значит, весь вечер ты был один?
– спросил Кристер.- Тогда твоему алиби, как и твоим обещаниям,- грош цена. Ладно, продолжим разговор. Следующий гость! В восемь часов к Альберте заехала Мирьям, которая возвращалась из Норвегии в Стокгольм.
– И которая ушла от Альберты, когда еще не было девяти,- поспешила вставить Мирьям.
– Но все равно осталась в Скуге,- напомнил комиссар.
– Я сидела у хозяйки ресторана «Три старушки», она подтвердит мое алиби.
– Да, до без четверти двенадцать ты была там,- многозначительно сказал Кристер,- но потом ушла искать Эдуарда, который так и не объявился.
– Точно, этот болван стоял и мерз там, в саду и, кстати, видел, как одна женщина тихонько проскользнула в дом через черный ход.
Этот намек вызвал бурное негодование Лиселотт Люнден:
– Мало ли что он сказал! Теперь я понимаю, как было на самом деле. Он сидел у Альберты и клянчил деньги. Она его выгнала. Он подождал возле дома, пока она заснет. А потом прокрался в дом и закрыл вьюшку.
– Нет! Этого не может быть!
– испуганно прошептала Полли.
Но Мирьям, не отрывавшая от тетки ледяного взгляда, констатировала:
– Это говорит твоя больная совесть!
– Моя… совесть?.. Кристер оборвал их перепалку:
– Давайте оставим домыслы и будем придерживаться правды. Итак, Лиселотт, после ужина тебя никто не встретил, а в сумочке у тебя оказалось всего семь крон. Поэтому тебе пришлось отправиться к своей невестке. Расскажи-ка нам об этом поподробнее.
– Какие там подробности,- мрачно сказала Лиселотт.- Дверь в спальню была закрыта, но Альберта услыхала, как я поднималась по лестнице, и крикнула: «Кто там?» Она лежала в постели и читала толстую книгу, дрова в печке еще не прогорели. Я попросила денег на такси, она велела подать ей сумку и протянула мне бумажку в сто крон. Потом передала поклон Рудольфу, пожелала мне покойной ночи и снова раскрыла книгу. Я была у нее не больше десяти минут, этот проклятый америкашка должен был видеть не только, как я вошла, но и как я вышла. Однако об этом он умолчал.
– Но ведь сотню, занятую у Альберты, ты на такси не тратила. Как же ты добралась до Лубергсхюттана?
Маленькие черные глазки Лиселотт повеселели.
– А я проголосовала,- сказала она,- и меня подвез ли три симпатичных парня.
– Лиселотт!
– возмутился пастор.- Ты компрометируешь нас перед моей паствой.
– Парни тоже из твоей паствы,- отпарировала она. Еспер Экерюд громко фыркнул.
– Если без двадцати двенадцать Альберта еще лежала и читала,- сказал он,- то в двенадцать она уже погасила свет. Ровно в двенадцать я проезжал мимо, возвращаясь из Филипстада. Могу поклясться, что в окнах было темно. Именно поэтому я и не осмелился тревожить ее, а поехал прямо в Стокгольм. В эту пору на дорогах пусто, и уже в половине третьего я был дома.
– То же самое говорит и генеральша,- сказал комиссар Вийк.- У тебя «вольво» старой модели, а у Мирьям новый «пассат»? Кто из вас ездит быстрее?
– Быстрее всех ездил Эдуардо.
– Так я и думал. Одним словом, все вы держали свой путь от виллы Альберты. Теперь послушайте, что рассказала генеральша, и сделайте выводы. Полли Томсон приехала домой в двадцать два тридцать. Еспер Экерюд - в два тридцать пять. Без десяти три Эдуард Амбрас внес в подъезд лыжи и остальные вещи, а Мирьям Экерюд, которая отводила машину на стоянку, вернулась в пять минут четвертого.