Наследники Ассарта (Капитан Ульдемир - 4)
Шрифт:
– Вперед! – скомандовал рыцарь.
И Орден Незримых – то немногое, что от него оставалось, – бросился в атаку.
Засверкали разряды. Будь вблизи нормальный человек – он наверняка пришел бы в ужас от странного буйства природных сил – какими скорее всего и назвал бы увиденные сгустки энергии.
Но, словно летняя гроза, схватка продолжалась недолго. Рыцари и энобы, обмениваясь разрядами, уничтожали друг друга, и все это сопровождалось лишь негромким треском, не слышным даже у выхода из подземного хода.
Когда сражавшиеся стороны разошлись, оказалось, что уцелел один шар и трое Незримых. Шар поспешил ускользнуть – может быть, в поисках других таких же, как он. Незримые еще несколько секунд оставались на месте боя.
– Нас всего трое, – подвел итог единственный оставшийся из рыцарей.
– Но мы – все еще Орден. И нас хватит на новую схватку, – ответил ему купец.
– Сообщим Командору о результате, – сказал третий, носивший длинную хламиду ученого. – И будем искать дальше.
И они заскользили к выходу.
– Да, – сказал Властелин Советнику: – Я надеюсь, что Орден мне поможет.
– К сожалению, я не уверен в этом, – сказал в ответ Советник.
Властелин словно не услышал его. Он продолжал:
– Но поиски Наследника – не главная проблема: прежде всего мне нужно, чтобы вы успокоили донков, чтобы доказали им, что сейчас распад государства приведет лишь к повторному нападению на Ассарт всех, кто только захочет урвать свой кусок умирающей державы. Убедить их не сможет никто, кроме вас. Кстати – и в том, что единственная законная власть – моя. Если Ястре удастся провозгласить своего щенка…
– Сын Соправительницы не может не быть принцем, Бриллиант… Но вы недостаточно углубились в суть дела.
Сказанное, по сути дела, можно было воспринять как прямое обвинение. Изар хотел было прервать говорившего, но старик предупредил его:
– Но все это, Властелин, хотя и сложности, но из малых. Со всем этим можно справиться, не прибегая к каким-то необычайным мерам.
– Вы хотите сказать, что…
– Хочу сказать и говорю, что есть иная опасность, куда более страшная. И вот о ней вы, государь, пока не знаете еще совершенно ничего…
4
Привычный страх, вызванный неожиданной встречей с Мигратом в нескольких шагах от места, которое можно было смело назвать резиденцией и главным штабом Охранителя, постепенно проходил: все более ясным становилось, что Магистр не намерен убить Хен Гота – во всяком случае, не сию минуту. И когда историк переступил порог дома, куда привел его Миграт, он был уже готов в очередной раз подчиниться и делать то, что ему прикажут.
Миграт усадил его в кухне на трехногий табурет и сказал:
– Рассказывай. Всю правду. Только правду. Начиная с Инары.
Это было трудно: давно уже в привычку историка вошло – не зная подробностей, самому их додумывать: таково было требование его науки. Так что начал он медленно, нередко запинаясь, ловя в памяти какие-то ускользавшие частицы происшедшего; их оказалось больше, чем можно было предполагать. Миграт не перебивал его, слушал внимательно. Лицо его почти все время оставалось неподвижным. Лишь когда историк рассказывал, как удалось ему покинуть Инару на одном корабле с Магистром и Лезой, он едва уловимо усмехнулся. Второй раз губы его на миг растянулись в гримасе, когда он услышал о неудавшейся миссии Композитора Истории в Жилище Власти. Магистр даже пробормотал под нос:
– Жаль, не узнал тебя тогда…
А услыхав, что Леза находится у Охранителя и ему известно, кто она такая, нахмурился и окинул историка взглядом, который никто не рискнул бы назвать добрым.
Когда – примерно через полчаса после прихода в этот дом – Хен Гот закончил изложение последних событий своей жизни, Магистр проговорил – голос его при этом не выражал ни гнева, ни сочувствия:
– Теперь вопросы. Значит, архив у тебя? В том числе и все, что касается меня?
Историк покачал головой:
– Все осталось у Охранителя. Я ведь не думал…
– Понятно. Лезу захватили специально? Как к ней относятся?
– Захватили ее случайно. Приказ Охранителя – тащить всех, чтобы никто не смог сообщить властям о его делах и о нем самом. Да многие и сами к нему присоединяются, городских властей не видно, не слышно…
– Ты – тоже добровольно? Можешь не отвечать, я тебя и так знаю. Почему же ты выболтал, кто такая Леза?
Хен Гот пожал плечами:
– Для ее же блага. Иначе с ней обращались, как с последней… Как не знаю с кем. А сейчас – вполне пристойно.
(Он вовсе не был в этом уверен. Но уж очень хотелось, чтобы дело обстояло именно так.)
– Ясно. Теперь сиди и молчи. Буду думать – что с тобой сделать: сейчас съесть или оставить на ужин…
Хотя сказано это было как бы шутливо, Хен Гот, достаточно знавший Миграта, воспринял все всерьез и послушно притих. Миграт молчал, не глядя на него.
На самом деле размышлял он, конечно, не о судьбе историка, а о себе самом. Значит, сложилось так, что все, нужное ему в первую очередь, находилось у Охранителя. Простая логика требовала – присоединиться к бывшему своему, пусть не хозяину, но командиру, может быть, даже вождю. И на прежних условиях продолжить борьбу против Изара – за власть на Ассарте и за все, что было с нею связано.
Однако немало изменилось с той поры, когда Миграт верил представителю Других Сил безоговорочно. Если даже тогда не удалось справиться с Ассартом, то причиной могло быть лишь одно: за Изаром стояли силы, не менее, а более могущественные, чем те, что поддерживали Охранителя. Далее: то, что сам Охранитель сейчас постоянно находился здесь, могло означать лишь одно: своей прежней, неуязвимой, казалось бы, базы – Заставы – он лишился. И, следовательно, был сейчас не более сильным, чем сам Магистр; разве что на сегодня людей у Охранителя было больше.