Наследники Дерсу. Книга 1. Пасека
Шрифт:
Пообедав и расспросив, где находится поликлиника, Сергей сделал прививку от клещевого энцефалита, зашёл в лесхоз забрать обмундирование, под вечер наносил из колодца воды, истопил баню, убрал в хлеве. Севастьяновна отвела ему свободную комнату, светлую и просторную, бывшую детскую спальню. Он подошёл к окну, разглядывая соседские усадьбы с домами, стайками и времянками, перекопанной землёй после собранного урожая, стожками сена. На соседней улице выглядывал дом Ломакина. «Дочка у него, конечно, красивая, – вспомнил он, – простая, деревенская. И ничего особенного такого в ней нет, но очень уж притягательная. И в лесхозе секретарша ничего из себя, цену держит, красавица. Но дома-то она другая: когда корову за титьки дёргаешь – вот тогда спесь и проходит, знакомо».
– Серёжа, – прервала хозяйка, – попарься в баньке с дороги, – подала чистую старенькую простынь и пахнущее свежестью полотенце. – Дубовый веничек под навесом. Потом приходи, повечеряем.
Сергей снова и снова поднимался на полок похлестаться распаренным веником, отмякнуть в деревенской деревянной баньке, отводя душу за годы службы в армии, облился ледяной водой из колодца. Оделся, отдохнул на маленькой веранде и зашёл в летнюю кухню. На столе стоял потемневший от времени медный самовар на большом подносе старинной работы, припорошённом золой, с фарфоровым заварным чайником в кованой узорчатой корзинке на трубе и блюдцем под краником.
– Самогонки налить? – спросила хозяйка.
– Да нет. Я предпочитаю чай со смородиновым листом.
– Листьев, цветов и ягод малины насушила, сейчас заварю, голубь, а смородина только в варенье, – она захлопотала вокруг постояльца, выплёскивая скопившуюся от одиночества любовь.
– А что это за девушка, что меня к вам отправила, Ломакина? – поинтересовался он.
– Ленка? Она славная. Заместо сына у соседа. Да не везёт ей. То мать ушла рано из жизни, то жених из армии привёз себе жену с ребёнком. По-соседски дружила с Федькой, он старше немного, в школу вместе бегали, потом заженихались, ждала его. А вон, видишь, как дело обернулось.
– А в лесхозе секретаршей работает кто такая?
– Анька Титова, что ли? Да так, выдерга. А человек ничего, хороший. И родители трудолюбивые. Хорошие люди. Папка избаловал дочку любимую. А так ничего. Выйдет замуж – золотой женой будет.
– А причем тут выдерга, не пойму, если девчонка хорошая? Сегодня в лесхозе устраивался на работу, она приказ на меня оформляла, важная такая, прямо министр в юбке. Дёрганая, что ли, по-вашему?
– Есть такой у плотников инструмент, гвоздодёр, его ещё выдергой называют.
– И причём тут секретарша? Кому она гвоздодёр? Кому выдерга? Не пойму.
Севастьяновна засмеялась.
– Кто не знает её, так тому выдерга, тонюсенькая такая, как лом. С одной стороны каблуки, что шпильки, с другой головка всегда аккуратная такая, стриженая. А язычок остренький, станешь приставать – так отбреет, пустые слова из тебя повыдёргивает, выправит да тебе же и вернёт, высмеет. Комсомолка, хоть ещё и не жила на свете как следует. Может, потому у неё с парнями и не складывается, всё по её слову делать надо, а слово-то у неё – железо, справедливо рассуждает. Да не всякому это и понравится. Правильная, вся в отца и гордится им. Не смотри на то, что он шофёр в лесхозе. Титов в войну до звания майора дошёл.
– Дослужился, – поправил Сергей.
– Понимаешь, сынок, в мирное время, ты прав, человек – дослужился. А в войну – дошёл, по моему понятию, как до Берлина. Когда по горю четыре года шли и мы своих мужей теряли, язык не поворачивается сказать – дослужился. Не выслуживались простые мужики перед Родиной. А звание новое – как похвала, что людей берёг, а если и гибли, то не могло быть иначе. Чем ещё я могу оправдать те потери? Слезами? Вот и мой погиб, победить-то надо было, не всем повезло в живых остаться.
Поужинав, Сергей поблагодарил Севастьяновну за заботу, пожелал доброго сна, ушёл в свою комнату. Опустившись в мягкую перину, ощутил себя частью этой новой для себя семьи, вспомнил своего отца и долго не мог уснуть, перебирая в памяти картинки минувшего дня и думая о дружбе и любви в судьбе хозяйки.
Осеннее утро обдавало холодком. Рассвет розовыми оттенками скользил по склонам сопок. Сергей вышел на улицу. В рюкзак Севастьяновна положила на обед полулитровую бутылку молока, хлеб, пару варёных яиц, маленький кусочек сала и луковицу. В тряпку Сергей замотал топор да брусок для заточки металлических кос в сенокосную страду и сложил в рюкзак. Набросил обе лямки на плечо и заторопился на работу.
Впереди шла девушка. Он прибавил шагу. «Похоже, что это соседка, Ломакина дочь, – подумал он. – Тоже, видать, на службу идёт, а фигурка у неё очень даже хорошо сложена, и ножки стройные. Наверное, спортом занимается». Поравнявшись с ней, поприветствовал.
– Здравствуйте, – и, сделав паузу, добавил чуть тише: – Лена.
Девушка полуобернулась, удивлённо посмотрела на Сергея. Узнав вчерашнего непрошеного гостя, улыбнулась.
– А имя моё откуда известно?
– Сорока на хвосте принесла, – засмеялся Сергей.
– Понятно. Севастьяновна насплетничала.
– А куда спешите?
– На работу.
– И где моя соседка работает, если не секрет?
– Не секрет. В лесхозе.
– Надо же. И я устроился помощником лесничего. На следующий год должность лесничего пообещали. Давайте на «ты» по-соседски?
– Я не против. Кстати, я тоже хотела на лесфаке учиться на инженера. Мой папка отработал всю жизнь в Сихотэ-Алинском биосферном заповеднике да мне отсоветовал. Бухгалтером спокойнее. Знай считай циферки, а лесничему надо план выполнять, руководить, контролировать. Лес охранять – занятие мужское.
– Так сколько должностей есть и для женщин: лесными культурами заниматься, саженцы выращивать, инженером лесного хозяйства лесосеки рассчитывать, с документами работать и помощником лесничего можно, хлопот меньше.
– Когда пожароопасный период, никто не смотрит, женщина ты или мужчина, дежурство сутками у телефона. Нет, бухгалтером лучше, рядом дом всегда. Отработала восемь часов – и занимайся делами. Хозяйство, детишки. Забот-то всегда полон рот.
– А что, и детишки уже подрастают?