Наследники графа. Армэль
Шрифт:
– Бросьте вы, Василий. Неужели сами никогда не поддавались искусу? – усмехнулся он. – Уверяю вас, я не шатаюсь по кабакам и домам терпимости.
Божезларж порывисто поднялся, гневно сверкнув глазами.
– Да как вы могли такое предположить, чтобы я! – он задохнулся от возмущения. – Никогда в жизни я не прикасался к женщине! Даже в мыслях!
Насмешка исчезла с лица виконта. Он понял, что если скажет сейчас какую-нибудь глупость, навсегда потеряет дружбу Василия. Армэль, конечно, замечал за последним несколько странную, ревностную верность церкви, но и подумать не мог, что тот столь истово верующий, что не просто соблюдает целибат, а вообще невинен и никогда не имел близости
– Вами управляет похоть… – осуждающе говорил Божезларж. – Люди слабы, и потому становятся ее пленниками. Но вы… Вы же поклялись служить Богу!
Сколько, оказывается, в этом ханже снобизма и нудного нравоучительства. Уж не лицемерил ли молодой поляк, так яростно выступая против плотских отношений с женщинами?
– Нет, Василий, не похоть, – спокойно возразил Армэль и опустился в кресло. Задумчивый взгляд его затуманился при мысли об Эжени. – Это неповторимое чувство, когда тебя где-то ждут, когда ты кому-то нужен. Живому человеку, а не Богу.
Глава VII Кокетка Александрин, ревнивый де Вард, и гордая испанка
Конфликт де Варда и Гальярдо, разгоревшийся после того, как последний, оскорбляя адвоката Саласара, упомянул имя супруги графа, мог завершиться дуэлью. Но пока Франсуа ограничился тем, что ударил Алессандро Гальярдо кулаком в лицо, чем неожиданно для себя заслужил настоящее восхищение у местных дам. «Ну вы даете, Алессандро, – говорила одна красотка несчастному Гальярдо. – Французский дипломат вам лицо начистил! Никогда бы не поверила». Саласар же, по слухам, все-таки дрался с обидчиком. Чем там все завершилось, граф не интересовался, тем более что оба участника дуэли остались живы. Сам Вард не исключал, что, возможно, и ему все-таки придется скрестить шпагу с Гальярдо, однако как посольский служащий, он должен быть очень осторожен, ведь в таком скандале страдала не только его честь, но и честь страны, которую он представляет. Пока благодаря вмешательству самой королевы Марианны Австрийской, куда-то на время выславшей Гальярдо, конфликт поутих. Но Франсуа всерьез думал о том, чтобы покинуть Испанию и вернуться на родину. Зимой они с супругой собирались отправиться во Францию на несколько недель. Тогда он и примет окончательное решение.
Пока Александрин пребывала в неведении относительно того, в какой скандал оказалось замешано ее имя. Она совершенно не заметила перемены в отношении к себе со стороны высшей испанской знати. Как и не ведала того, что Рафаэль Саласар, узнав, что его несостоявшаяся невеста сейчас здесь, в Испании, горел желанием увидеть ее. Напомним, что Александрин еще была младенцем, когда ее отец граф де Куси за праздничным столом пообещал отцу Рафаэля дону Саласару, что выдаст ее замуж за его сына. Однако спустя двенадцать лет, когда семья де Куси уже вновь жила во Франции, а испанец с сыном явился в замок друга с напоминанием о давнем обещании, супруге графа де Куси удалось расстроить планы обедневшего испанского дворянина и спасти дочь от столь нежеланной для нее участи.
В этот день на приеме у губернатора Александрин наконец встретилась с Рафаэлем Саласаром. Он видел ее десять лет назад и теперь был поражен красотой молодой графини. Как же тогда отец мог позволить такому бриллианту выскользнуть из его рук? Двадцатидвухлетняя блондинка француженка до глубины души поразила испанца. Она вспомнила своего неудачливого жениха, и сейчас та ситуация ей показалась забавной. Александрин, держа в руке бокал, в котором искрилось вино, и совершенно не обращая внимания на хмурый взгляд Франсуа, стояла между мужем и Саласаром и с улыбкой говорила о тех днях, когда Рафаэль с отцом гостили у них в Кусие.
Позже,
– Моя супруга пригласила вас к нам…
– Она пошутила, – сказал Саласар.
– Я очень рад… что вы понимаете шутки, – кивнул Франсуа.
Возвращались граф и графиня домой довольно поздно. Александрин, под впечатлением от возобновленного знакомства, все не могла угомониться, рассказывая о том, как ее семья когда-то жила здесь, в Мадриде, и как потом переехала во Францию. Не смотря на то, что Мадрид XVII века – это город роскошных аристократических дворцов, церквей в стиле барокко, и процветающий культурный центр, однако уличные фонари почти нигде, кроме главных улиц и площадей, не горели. Дорогу освещали лишь два небольших фонаря, прикрепленные по бокам экипажа, рядом с козлами. В своем повествовании графиня как раз дошла до того момента, как ее, восьмилетнюю девочку, уставшую с дороги и сонную, на руках внесли в их родовой замок, когда послышался хруст и карету вдруг здорово тряхнуло. Молодая женщина, не удержавшись, упала вперед и уткнулась лицом прямо в жабо на груди супруга. Когда граф вышел узнать, что случилось, оказалось – практически отлетело колесо.
В темноте починить карету было довольно сложно. Александрин и ее служанка, которых попросили покинуть экипаж, прохаживались по улице. Графиню это ожидание неимоверно раздражало, тем более что до особняка оставалось всего несколько кварталов.
Как-то незаметно она отошла достаточно далеко от кареты. Вдруг в темноте молодая женщина услышала шум и возню. Кажется, кого-то тянули и этот кто-то упирался. Наконец, Александрин разглядела в арке двух молодчиков и девушку. По виду очень юная, невысокая и худенькая, с длинными темными волосами, она была прижата к каменной стене, а мужчины шарили руками по ее телу.
Графиня похолодела, а ладошки стали липкими от пота. Да ведь девчонку собираются изнасиловать! Пред мысленным взором француженки пролетела тошнотворная картина из прошлого – яркий свет от свечей в канделябрах, роскошно убранная комната, валяющиеся повсюду бархатные подушки, упавший бокал, разлитое вино, полностью обнаженный мужчина наваливается на нее, его грубые, требовательны, сильные руки на ее теле, жадный, кусающий губы поцелуй… Придавив к полу, он впивается в ее шею, оставляет кровоподтек, спускается ниже, с шумом втягивая ноздрями ее запах, что-то урчит при этoм, чтo-тo шепчет хриплo и нeрaзбoрчивo. И вот уже его наглые пальцы скользят по талии, животу, проникают между ее ног и причиняют боль. Он не дарит наслаждение, он его берет.
Увидев, как один из мужчин рванул на девушке одежду, обнажая груди, и впился в ее плоть губами, а второй принялся задирать юбку, не обращая внимания на ее молчаливые попытки оттолкнуть его, Александрин побежала к карете. Схватив один из фонарей, она бросилась назад.
– Что вы делаете?! Отпустите ее!
Насильники оглянулись на красивую, богато одетую даму и, наконец, заметили карету. Слуги графа де Варда отвлеклись от починки и наблюдали за происходящим. Как и сам граф. Скрестив на груди руки, он остановился рядом с супругой.
– Она наша! Нам ее отец денег должен, а возвращать долг ему нечем, вот и отдал ее, – крикнул совсем молодой, судя по голосу, юноша.
– Какое варварство… Сколько он вам должен? – дрожащим от волнения и ярости голосом спросила графиня.
Тот назвал сумму. Александрин повернулась и умоляюще посмотрела на мужа.
– Мне нужна служанка!
– У вас более чем достаточно служанок. Это слишком большая плата за челядь, – ответил граф и вдруг увидел, как она принялась поспешно стягивать с пальца перстень, стоивший гораздо дороже.