Наследники Тьмы
Шрифт:
— Столько устроит? — осведомился художник, назвав свою цену — чуть большую, чем Вера ожидала, но торговаться она не стала: пусть это будет платой за наглое вторжение в светотень.
— Да, — ответила она, надевая браслет.
Пока Григорий складывал рисунки, она достала смартфон и перевела ему деньги.
Всю ночь напролёт Надя Белкина пыталась отодвинуть на время личную боль и объективно оценить вероятность, что Женя Морозов её действительно бросил, но ничего так и не вышло. Мысль эта отказывалась держаться в голове, ускользая, словно живая рыба из рук в пруду — сколько
Да, они с Морозовым, конечно, мало знали друг друга, и не зря, наверное, говорят: чужая душа — потёмки, но… Нет, душа у Жени была светлая, пусть даже он и запутался немного в этой жизни, озлился малость на мир — ну, а как не озлиться-то, если вся семья в том году погибла? — отпетым циником он всё же не стал. Да циника Надя и не полюбила бы никогда — это точно! Так почему же он так повёл себя, что случилось?.. Она вспомнила, как он говорил, что Кафтырёв, Лявис и Десятов — стрёмные личности, которые «схватят его и куда-нибудь засунут», процедурами уморят или «что-то другое сделают, а оно, может, похуже смерти будет». Господи, а вдруг он шизофреник и у него просто бред преследования разыгрался? Тогда он мог подумать, что и Белкина заодно с этими ужасными личностями, вот и удрал. Но зачем он тогда звонил и нёс эту чушь: заигрался, мол, а на самом деле не готов к отношениям? Чтобы она его не искала?
Едва рассвело, Надя встала и, заваривая себе кофе, поняла, что не сможет ничего делать, пока не увидит Морозова лично.
Адрес его домашний она случайно узнала во время свидания в его номере. Женя тогда, после жарких занятий любовью, пошёл в душ, а из кармана его джинсов торчал уголок паспорта, ну, Надя и не удержалась: вытащила его и пролистала. Хотела убедиться, что он не женат, а то был у неё как-то парень, год встречались, замуж звал, а потом вдруг — бац! — жена его к ней домой заявилась. Тьфу! — Надя крепко зажмурилась, мотая головой, словно неприятные воспоминания мухами кружили снаружи и через глаза лезли в мозг.
Листочек «Семейное положение» в Женином паспорте, был, слава богу, чист, но, прежде чем до него добраться, она наткнулась на адрес регистрации, и странное название улицы — Детская сразу же отпечаталось в памяти, причём вместе с номерами дома и квартиры — двумя последовательными числами, что тоже было забавно!
Поэтому сегодня же, пока ещё такая рань и Женя наверняка дома, Надя поедет и позвонит ему прямо в дверь, пусть проснётся и откроет. А она посмотрит ему в глаза и сразу поймет, болен ли он. Если окажется, что никакой это не приступ паранойи, а Морозов бросил её в трезвом уме и твёрдой памяти… — Надя вдруг заметила, что изо всех сил сжимает в кулаке подаренную Женей рыбку — тогда она отдаст ему этот кулон, развернётся и больше никогда его не побеспокоит.
Принятое решение принесло облегчение и, допив кофе, Белкина стала быстро собираться, чтобы не упустить раннее время.
На улицу Детская она приехала в семь утра, а в семь пятнадцать уже звонила в квартиру, долго и упорно, пока дверь наконец не открылась.
— А-а, так вот откуда рыбьим духом пахнет! — без всяких вопросов и приветствий заявила возникшая на пороге аккуратная сухонькая бабушка с цепким взглядом и пушистым облаком тонких седых волос, при взгляде на которые сразу становился ясен смысл выражения «бабушка — божий одуванчик».
— Извините, пожалуйста, а вы не подскажете, Морозов Евгений Петрович здесь проживает?
— Евгений Петрович? — переспросила старушка, брови её насупились, отражая усиленную работу мысли, а взгляд упёрся гостье в грудь.
— Ну да, Морозов, — кивнула Надя, непроизвольно нащупав и сжав в руке рыбку. — Женя Морозов.
— А-а, так это ты про Женьку? — просветлела лицом бабушка. — Ну, так бы сразу и сказала. Тоже мне, Евгений Петрович, — фыркнула она, — пьяница он придурочный, а не Евгений Петрович! Ключ праотцов профукал, вот до чего дошло. Докатился!
— Что, простите?
— Что — что? — не поняла старушка.
— Ну, вы только что сказали, он что-то профукал? Ключ, кажется… или мне послышалось?
Вместо ответа бабушка развернулась и потопала внутрь, оставив квартиру нараспашку. Едва Надя переступила порог, как дверь с грохотом захлопнулась, наподдав по заднице.
— Ой! — девушка вздрогнула и посмотрела назад — дверь как дверь, совершенно обычная — а когда обернулась, бабушка уже снова стояла прямо тут, перед ней, настолько близко, что Вера отпрянула, врезавшись спиной в дверное полотно. Господи, зачем так подкрадываться?!
— Ключ праотцов! — бабка постучала сухим узловатым пальцем по кулону-рыбке. — Откуда он у тебя?
— Ж-ж-ж…
— Будешь жужжать, как оса, вылетишь в форточку, — склонив голову на бок, пообещала старуха.
— Ж-женя подарил, — выговорила наконец гостья.
— Ну, я и говорю — профукал!
— А сам-то он где? — рассердилась на такое пренебрежительное к себе отношение, Надя, вглядываясь в темноту коридора. — Дома? — Она попыталась пройти в глубину квартиры, но хозяйка затопталась в прихожей, якобы случайно мешая сдвинуться гостье с места. — Спит?
— Вечным сном! — бабка впилась в Белкину пронзительным взглядом. — Нет, это не глупая шутка и не фигура речи — не нужно так на меня смотреть! Это правда. Женя Морозов умер, и тело его в глухом лесу закопано.
— Как… да вы… — Надя задохнулась, не веря собственным ушам: и как только эта сумасшедшая старуха может нести такое?!
— Думаешь, я спятила? — с горечью в голосе проговорила бабка. — Что ж, я была бы не против такого исхода, но — увы! — соображаю прекрасно. Тьма хотела Женю забрать, но он не поддался и умер. Да так, что все не упокоившиеся мёртвые это узрели: девочка одна — Леночка Макеева постаралась! Ну и я, конечно же, тоже видела, как душа его отлетала. Так что самого Женьку уже не вернуть, но душа чистой осталась, с памятью всего рода Морозовых связанной! Так я про ключ праотцов и узнала!
— Послушайте… простите, я не знаю вашего имени-отчества… кто вы?
— Елизавета Васильевна Пряхова, с двадцать первого июля прошлого года жду подходящего случая и вот — ура! — час мой пробил! — неожиданно чётко доложила старуха, глядя гостье прямо в глаза, после чего постучала пальцем по кулону-рыбке: — При жизни-то Женька не понимал его ценности, а, как умер, душа его сразу и встрепенулась: Морозовы ведь передавали его от поколения к поколению, надеясь, что именно в их роду появится тот, кого ключ послушается. Но этого не случилось, а теперь род вообще прервался. Поэтому я и пришла, чтобы объяснить: ключ праотцов необходимо отдать тому, кто им воспользоваться сумеет. Достойному человеку из другого, чем Женя, рода.