Наследники Тьмы
Шрифт:
Вера посмотрела на парня:
— Она ведь раньше никогда такое не рисовала… верно?
— Не рисовала, — согласился Григорий и вдруг глянул на гостью с подозрением: — А вы… какие её работы вы ещё видели?
— К сожалению, никакие… — смутилась Вера. — Простите.
— Тогда откуда вы знаете, что она рисовала, а что нет? И как об этих рисунках узнали? Хотите купить, значит? А для чего? Может, улики скрыть?! Так не надейтесь, всё давно оцифровано!
— Какие ещё улики? — ошарашенная неожиданным наскоком, Вера стала тихонько отступать назад, к двери.
— Ну уж нет! — художник резво метнулся вперёд, отрезав её от выхода из мастерской. — Так просто вы отсюда не смоетесь!
Вот тебе и деловой адекватный парень! Вера развернулась, правая рука легла на браслет.
— Кто вы такая?! — яростно
Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик… Пластинка соскользнула с запястья, светак метнулся вперёд и накрыл собрата художника, резко топя все жёлтые завихрения. Каптуш замер, вперив в пространство неподвижный взгляд, из открытого рта свесилась нитка слюны.
«Блин, перестаралась! — поняла Вера, аккуратно разглаживая смятые в кашу слои. — Практики давно не было…» Григорий закрыл рот и моргнул, возвращаясь к осмысленному существованию. Вытерев подбородок, с удивлением посмотрел на мокрую ладонь. «Да ты просто раскашлялся, дружок, только и всего!»
— Извините! — виновато улыбнулся Каптуш. — Простыл, видно, где-то… — Он стал озираться по сторонам, явно не понимая, почему тут стоит.
— Ничего, бывает, — улыбнулась гостья.
Взгляд Григория наткнулся на микростолик с чайником:
— Может, чаю?
— Спасибо, с удовольствием!
Смущённый собственным поведением художник засуетился, разыскивая чистую чашку для гостьи.
— Сюда проходите, присаживайтесь, — он отнёс пакетики с чаем на большой стол, где лежали рисунки Дарьи, пододвинул Вере стул, а себе вытащил откуда-то маленькую, заляпанную краской табуретку.
Чашка наконец отыскалась, Григорий разлил кипяток и выставил кусковой сахар в коробке. Всё это время Вера осторожно продолжала контакт светаков, нащупывая информацию о покойной Кульковой, как вдруг Каптуш сказал, словно продолжая давно начатый разговор:
— Не помню, но тоже кто-то посоветовал, а потом я сходил на сайт этого пансионата, отзывы почитал и тоже решил…
Верин светак замер, и художник сразу умолк… Очень интересно! Она заставила свою светотень примерно повторить только что произведённые движения, и Григорий сказал:
— Да посоветовал кто-то, вот я и пошёл в этот пансионат, отзывы о нём…
Светак гостьи снова остановился, а с ним прервалась речь художника. Это я! — осознала Вера, я заставляю его рассказывать, ох, и не фига ж себе!..
Григорий молча бросил в чай кусок сахара и стал неторопливо его размешивать, а Вера, чуть переждав, продолжила манипуляции с чужой светотенью, интуитивно меняя силу, глубину и место нажима.
— «Вторая жизнь», — сообщил Каптуш. — Пансионат называется «Вторая жизнь». Я купил путёвку, провёл там неделю и остался доволен результатом. Эти их антистресс-беседы с психологом — странноватые, да, но при этом исключительно действенные!.. Нет, о чём они спрашивали, не помню, и у меня сложилось впечатление, что сама беседа вообще никакого значения не имеет, идёт просто фоном, а они в это время весь негатив из тебя стирают… Не знаю, но как-то вот делают, да, прямо на расстоянии! Умеют же некоторые руками боль головную снимать… может, и экстрасенсы, фиг знает? Но из депрессухи они меня вывели быстро и надолго, даже живот болеть перестал и аппетит вернулся, хотя уж на это я и не рассчитывал, думал, гастрит какой-нибудь, кишку глотать придётся, а оно всё от нервов было! Вернулся я из пансионата весёлый и спокойный, стал активным, смог на заказ писать, а то ведь раньше-то с души воротило, для вечности только хотел творить. — Он рассмеялся, но как-то невесело. — Дела в гору пошли, финансовое положение выправилось… теперь уж привык труд свой непременно монетизировать, хоть и скучаю иногда по старым временам, когда только для себя, по вдохновению…
Почувствовав, что потоки уносят его не туда, Вера скорректировала воздействие, и Григорий продолжил:
— Дашка долго брыкалась, но в итоге уговорил я её, денег на путёвку дал и тоже в эту «Вторую жизнь» полечиться от творческого кризиса отправил. У неё случай тяжёлый оказался, звонила, сказала ей не беседы с психологом, а целые процедуры назначили, релаксация там какая-то, точно не помню, но на следующий день я неожиданно сумел договориться о выставке на продажу в галерее семи её картин, написал ей — ни ответа ни привета, стал звонить, она не отвечает. А согласие нужно было получить срочно, короче, пришлось мне ехать к ней в пансионат! Хотел пройти на территорию — не пускают: заявку, мол, Даша должна подать с указанием моих данных, тогда только пустят. Ну, пошёл я бродить вокруг территории, думал, может через забор перелезть, но, к счастью, не пришлось, дозвонился ей всё-таки! Голос сонный какой-то, будто пыльным мешком пришибленная. Сказала, что всё с ней в порядке, лечение идёт своим чередом, телефон просто не слышала. Документы на выставку подписала он-лайн, заявку на моё посещение подавать отказалась, потому что устала, видите ли, после процедуры. Как можно устать после релакс-процедуры, осталось для меня загадкой, ну да пофиг! не хочет видеть, что ж… В общем, уехал я и не беспокоил её больше до самого конца пребывания в пансионате. А сама она, только когда уже в Москву вернулась, мне позвонила: благодарила за выставку, голос вроде нормальный, бодрый, но чудной немного…
Вера надавила чуть глубже.
— Ну, будто бы не совсем Дашин, с призвуком каким-то дополнительным, что ли… трудно объяснить!.. Нет, говорила точно она, это ж видеозвонок был, так что… — голос Григория немного сел и гостья «отпустила поводья», позволив «лошадке свободно пощипать травку».
Художник, всё ещё погружённый в воспоминания, задумчиво выпил почти остывший чай, и под лёгким нажимом продолжил:
— Я спросил её тогда: ну, как лечение-то, помогло, не зря деньги за путёвку платил? Дашка ответила, что да, помогло, и она познакомилась там с кем-то интересным, кто ей недели через две работу пообещал, чуть ли не постоянную — я, честно говоря, не въехал, о чём речь, но вдаваться в детали Даша не стала: потом, мол, объясню. Но так и не объяснила. Повесилась… — на глазах Григория заблестели слёзы, и Верин светак поспешил сместиться чуть в сторону, перебирая тончайшие слои световых потоков.
— Да как эти рисунки могут быть связаны с пансионатом? Нет, не думаю… это, наверное, просто кошмары ночные, они и раньше частенько её мучили, но она всегда старалась страшные сны быстрее из головы выкинуть. Почему сейчас вдруг решила зарисовать, не знаю, может, так ей психолог посоветовал — терапия такая, типа?..
Снова безмолвный вопрос, и тут же — незамедлительный ответ художника вслух:
— Да, конечно, я тоже подумал об этих странных личностях, что познакомились с Дашей в пансионате, и полиции об этом сказал, конечно, но они не смогли установить, кто это. Никто из отдыхавших в то время ничего не видел, не знает, всё как обычно. Да и было ли такое знакомство вообще? К тому же экспертиза доказала, что это самоубийство, так чего ж ещё расследовать? Дело закрыли и привет!.. И «Второй жизни» тоже ничего не пришьёшь… была у меня мысль в суд на них подать, но знакомые юристы сказали: безнадёга. Ничего ты, мол, не докажешь, они ведь пансионат, а не больница, у них ни одна услуга лечебной не является… Да я, честно говоря, и сам не верю, что они виноваты, ну, не помог ей какой-то там релакс, и что? До самоубийства-то как они довести могли? У них там прекрасная кормёжка, красиво, чисто, спортзал и бассейн…
— Спасибо, чай очень вкусный, — сказала Вера, отпустив светак парня.
— Н-на здоровье, — растерянно ответил он, глядя в собственную, зажатую в руке пустую чашку. — Так это… о чём мы?..
— Вы сказали, что не запросите за рисунки много, если я возьму их сразу все.
— А-а, ну да, — Григорий сделал вид, что вспомнил.
Вера ободряюще ему улыбнулась — она чувствовала, насколько многому научилась во время сегодняшней «обминки» чужого светака и теперь, если захочет, может побудить художника отдать рисунки бесплатно или внушить, что он вообще передумал их продавать. Она не была уверена, что все люди такие податливые, возможно, такова особенность только этого конкретного парня, но, так или иначе, Каптуша она точно могла заставить сделать что угодно, однако безнаказанно воспользоваться чужой уязвимостью… ещё и без особой на то причины… Нет, Вера так не хотела! Это было бы… грубо… нечестно!.. противно. Она и так Григория, можно сказать, изнасиловала. Заставила забыть себя и выложить ей всю инфу без права отказаться, словно робот — программисту, только он ведь не робот! А она — не программист, уж тем более живых людей!