Наследники Великой Королевы (др. изд.)
Шрифт:
Подобные разговоры и умственный уровень моих товарищей уже давно перестал удивлять меня. Джон целиком передал меня на попечение Гарда, который со мной отнюдь не церемонился. Вот уже четыре месяца как я изо дня в день слышал подобные речи и размышлял о том, стану ли я со временем таким же как все остальные. Пожалуй это было самым сложным.
Я работал и жил как другие, с одним правда исключением — у меня была крохотная собственная каюта.
Пища была грубой и однообразной — в основном солонина и морские сухари. Вонь камбуза, откуда нам приносили еду в железных котелках преследовала меня буквально всюду.
Матросы отличались дикостью, подозрительностью, мстительностью
Джон ничего не предпринял для того, чтобы хоть как-то облегчить мне жизнь. Он несомненно полагал, что методы воспитания Гарда быстро превратят меня в настоящего моряка. Но сейчас, сидя на палубе в ожидании предстоящего сражения я вынужден был признать, что методы эти желаемых плодов не принесли. С каждым днем я все больше замыкался в себе. Не знаю, какие распоряжения относительно меня помощник получил от капитана, но усердствовал он вовсю. Когда я нес вахту, мне поручалась всевозможная грязная работа. Я мыл посуду в вонючем камбузе и до изнеможения драил палубу. Меня даже заставляли мыть гальюн на нижней палубе, где матросы справляли естественную нужду. Все стены были там разрисованы непристойными картинками, а зловоние стояло такое, что хоть нос затыкай. Меня тошнило до рвоты. Тогда я говорил себе: «Пусть тебе это и не нравится, Роджер Близ, но не забывай, это единственный путь к славе. Этот путь прошли все — и сам Джон, а в свое время и Дрейк и Кавендиш и даже, может быть, Христофор Колумб. Почему же ты считаешь зазорным делать то, что делали эти великие люди?» Так пытался я уговорить сам себя. Но тошнить меня не переставало. Я никак не мог перебороть брезгливость. Сбылись предупреждения Джона. Если бы меня спросили, нравится ли мне морская жизнь, я уверенно ответил бы, что это единственная жизнь, достойная мужчины. Но в глубине души я отнюдь не чувствовал подобной уверенности. Теперь я знал, что не рожден для доли моряка. Быть может тут сказывалось кровь Пири. Мне стоило больших усилий выполнять работу под пронизывающим насквозь взглядом помощника капитана, а также общаться с остальными членами экипажа. Руки у меня огрубели. Спина покрылась отметинами от ударов линька. Однако чисто физические трудности и лишения были далеко не самым главным, хотя иногда я уставал до слез. Дело было в моем внутреннем настрое и самочувствии.
Лишь две вещи скрашивали мое существование — компания и дружеское участие Джоралемона и острый интерес, пробудившийся у меня к артиллерийскому делу. У меня всегда была склонность к механике и теперь все свое свободное время я проводил на оружейной палубе, разглядывал огромных чугунных монстров, смотрел как с ними управляются пушкари. Старший канонир всегда приветливо встречал меня, ибо я помогал ему как мог. Вскоре я научился правильно устанавливать мушки на оружейных жерлах и в уме рассчитывать градусы наводки, тогда как ему приходилось подолгу вычислять их, выписывая мелом цифры на деревянном лафете орудия.
Настроение мое резко улучшилось после того, как предыдущей ночью мы получили известие о том, что нашим курсом движется испанский военный корабль. Наконец-то я увижу настоящий бой. За прошедшие месяцы мы дважды замечали на горизонте паруса кастильцев. Оба раза я находился тогда в судовом лазарете, но вместе со всей командой сожалел о том, что испанцы при виде нас смазали пятки салом.
Внезапно все вокруг зашевелились. С полуюта по трапу спустился Гард.
— Снимаемся с якоря! — воскликнул Пьянчуга. — Гард получил приказание капитана.
Гард начал выкрикивать команды, и экипаж стал занимать свои места. Мы выходили в море. Я вновь почувствовал как желудок у меня проваливается куда-то вниз. Мне вспомнились слова Пьянчуги «Возможно сегодня тебе придется помереть».
Неожиданно меня охватила уверенность, что именно так оно и произойдет. Пуля из мушкета найдет себе цель и я так и не увижу как испанцы спустят флаг.
Помощник капитана выглядел как-то необычно. Никогда прежде я не видел его абсолютно трезвым, но сейчас мог бы поклясться, что он не выпил ни капли. Глаза у него сияли, голос был чистый и как мне показалось, взволнованный. Неужели это предвкушение битвы так подействовало на него?
— Ну что ж, парень, сегодня большой день, — произнес он и опустил свою тяжелую руку мне на плечо и улыбнулся. Впервые улыбнулся по-настоящему. — Надеюсь, сегодня ты покажешь, на что способен. Капитан приказал тебе явиться к нему.
Мне хотелось петь от радости. Наконец-то Джон послал за мной. Он не общался со мной уже больше месяца и я начал опасаться, что обречен вечно находиться в компании Пьянчуги, Щеголя и Клима-Балбеса. Быть может, срок моего ученичества закончился?
Джон находился в штурвальной рубке, производя какие-то расчеты. Он был в камзоле и штанах из дымчатого бархата с розовыми вставками на рукавах и бедрах. На нем был нагрудник и стальной шлем. Он взглянул на меня и удовлетворенно кивнул.
— Отлично выглядишь, Роджер, — сказал он. — Сколько ты прибавил в весе?
— Полстоуна, капитан Уорд, — ответил я.
— Я думал, больше. Теперь у тебя на трико не видно ни единой морщинки. По крайней мере хоть это я для тебя сделал. — Он отложил циркуль и улыбнулся.
— Трудно было, Роджер?
— В общем нелегко.
— Думаю, худшее уже позади. Гард говорил мне, что ты уже лазаешь по вантам не хуже юнги и стал кое-что понимать в парусах. Остается лишь сделать из тебя воина и полагаю это будет не трудно. Что ты думаешь о предстоящем нам сегодня небольшом развлечении?
Я с трудом выдавил улыбку.
— Мне хотелось бы принять в этом участие, но не знаю как поведет себя мой желудок.
Джон рассмеялся.
— Не переживай. Помню я заблевал всю палубу, когда мы впервые увидели паруса Армады. Это обычная вещь, Роджер. Как только мы вступим в рукопашную все это кончится, уверяю тебя. Хочу дать только один совет относительно сегодняшнего боя. Испанцы — верткие ребята. В ходе поединка все время следи за глазами своего противника. Они подскажут тебе, куда он собирается нанести удар. Помни это и тогда у тебя появится лишний шанс остаться целым и невредимым.
— Будут они с нами драться на этот раз?
— Будут. В этот раз они увиливать не станут. — Глаза его сверкнули огнем. — Нам придется помериться силой с одним из самых грозных испанских кораблей. Это «Санта Катерина». Тебе это название о чем-нибудь говорит? Вспомни. Именно «Санта Катерина» захватила «Трайал». По сведениям, которые я получил, она направляется сейчас к островам Капе Верде. А знаешь, кто командует ею? Дон Педро Алонза Мария де Венте, тот самый отважный капитан, который приказал пытать бедных матросов с «Трайала», а потом велел повесить их останки на палубе. Я не успокоюсь до тех пор, пока не увижу как начищенные ботфорты самого дона Педро закачаются в воздухе.