Наследство дьявола, или Купленная любовь
Шрифт:
— Малышка хочет домой, — ответил за Женю верзила, на узкий лоб которого был надвинут засаленный берет. — Так ведь? — переспросил, противно растягивая слова.
Он взял её за подбородок и поднял голову, чтобы посмотреть в упор:
— По глазам вижу, хочет.
— Проводим её до дому? — предложил первый, и вся компания загоготала.
— Отчего ж не проводить такую кралю? Только пусть она нам за это заплатит, — с насмешкой произнёс узколобый, а потом голос его сделался хлёстким и злым: — Кошелёк.
Он протянул руку.
— У меня нет денег, — замотала
Были бы — отдала, не задумываясь, только бы оставили её в покое.
Верзила хмыкнул и принялся бесцеремонно ощупывать Евгению.
— Убери руки, урод, — вырвалось непроизвольно.
Женя попыталась оттолкнуть негодяя. Но тот завёл ей руки за спину. А его дружок закончил обыск.
— Действительно нет, — разочаровано констатировал он.
Верзилы переглянулись. Узколобый подумал немного и скомандовал:
— Снимай ботинки.
Женя не шевельнулась.
— Тебе помочь? — с язвительной учтивостью переспросил верзила.
Она наклонилась и не слушающимися пальцами начала развязывать шнурки. Почему-то ей до слёз стало жаль расставаться со своими ботинками. И дело даже не в том, что без них она изранит все ноги, прежде чем доберётся до цели. В тот момент они казались ей чем-то большим, чем обувь. Они ассоциировались с надёжностью. Они единственные не подвели. Вокруг сплошное предательство и подставы. А они преданно защищали от грязи здешних дорог.
— Быстрее, — раздражённо скомандовал верзила.
Женя сняла ботинки, один за другим, но отдавать не стала. Прижала к груди.
Узколобый попытался вырвать, но Евгения вцепилась в них так судорожно, что у того не получилось. Он недовольно крякнул и повторил попытку. Новая неудача заставила его размахнуться для удара.
Женя инстинктивно сжалась.
— Бигли, оставь её, — подал голос из-за спины один из бандитов, которого Евгении не было видно.
— Брось, Санди, — ответил верзила, но руку опустил. — С паршивой овцы хоть шерсти клок.
— Оставь, — снова скомандовал подельник.
Узколобый попытался возразить, но не успел. Воздух вдруг наполнился непонятным шумом. Свист, скрежет, голоса.
— Стражники! — испуганно выкрикнул верзила в жилетке, и бандиты бросились в рассыпную.
Женя почувствовала, что кто-то схватил её за руку и резко потянул:
— Бежим!
Она не тронулась с места. Догадалась, что это один из нападавших.
— Ну же! Всех, кого поймают, отправят в Тортур. Разбираться будут после.
И Евгения побежала. Она не видела дороги. Она ощущала только тянущую её куда-то руку. Ноги совсем стали чужими. Они двигались сами по себе. Ступни, защищённые одними носками, наступали на острые камни, но боли Женя не чувствовала. Видимо, сказывалось, что за сегодняшний день организм просто перенасытился адреналином.
Рука тащила Евгению через узкие проулки и подворотни. В конце концов, втянула в какой-то подвал, который запирался на ключ. Только тут выпустила из тесных тисков.
Женя тяжело дышала и слышала такое же сбивчивое дыхание рядом. Потом человек отошёл, раздался шорох и
— Здесь мы в безопасности, — шепнул он. — Сегодня повсюду облавы. Говорят, было разбойное нападение на склад торговца фруктами. Его ранили и обокрали.
По телу Евгении прокатилась нервная дрожь. Выходит, это её ловят?
— Ты чего так вцепилась в ботинки? — мягко спросил парень.
Женя действительно по-прежнему продолжала свободной рукой притискивать к груди обувь.
— Дороги как память? — предположил он, подойдя ближе.
Евгения взглянула на него. Пламя свечи отражалось в глазах необычного цвета — бирюзового. Как небо в Парадайзе.
— Санди, — представился он. — А тебя как зовут?
Глава 35. Исповедь
«Кротовая нора» оказалась совсем не норой. Максим долго искал что-то типа лаза в стене, но на самом деле переход между мирами выглядел иначе. Органы чувств восприняли искривлённое пространство-время как воронку. Ощущалась вибрация воздуха, которая по мере приближения к этому особому месту стала похожа на тянущий вперёд ветер. Потом добавился звук, высокий, свистящий, на грани слышимости, и специфический запах, похожий на тот, что возникает рядом с работающим сварочным аппаратом.
В метре от жерла воронки ощущения усилились, сделались болезненными. Стало трудно дышать, во рту появился металлический привкус. Теперь даже если бы Макс решил повернуть назад, не смог бы — казалось, уже не ветер, а само пространство непреодолимо тянет вперёд, вывернувшись наизнанку. Но продолжалось это недолго, буквально несколько секунд. Потом все ощущения как по команде выключились — пустота, небытие, а затем снова включились, но стали совершенно привычными.
Макс обнаружил себя стоящим в тоннеле, очень похожем на тот, по которому передвигался минуту назад. Если бы не записи, найденные в лаборатории отца, можно было бы подумать, что по-прежнему находится в подвале особняка, расположенного в Николаевке, а воронкообразный вихрь просто привиделся. Но Максим знал, что переход соединяет две точки пространства разных миров. И хотя Макс стоит сейчас в подвале отцовского особняка, но находится этот особняк в другой реальности — в Парадайзе.
Просканировав стены туннеля фонариком, Максим выбрал направление движения. Как вскорости выяснилось — правильное. Через пару десятков метров обнаружились ступеньки, ведущие вверх. Макс поднялся по ним и уткнулся в дверь. Пока план подвала выглядел зеркальной копией другого подобного помещения, находящегося в Николаевке на Земле, а потому Максим надеялся, что стоит возле входа в одну из комнат минус первого этажа. Предположения подтвердились, когда он бесшумно проник внутрь. Фонарь выхватил из темноты столы, заставленные оборудованием, стеллажи с книгами и склянками — похоже на лабораторию. Выходит, отец оборудовал их две: по штуке в каждой из реальностей.