Наследство Пенмаров
Шрифт:
Он рассказал мне, что у него есть младший брат, а их отец, хотя и считается обыкновенным фермером, владеет землей на пустошах в зилланском приходе в нескольких милях к западу. Интерес мой к нему возрос, когда он рассказал мне о своем доме, «самой красивой ферме между Пензансом и Сент-Джастом», но иллюзий насчет брака с ним я не питала. Жаль, что в то время я стояла намного ниже его на социальной лестнице; если бы мы встретились сразу после того, как меня выгнали из замка Менерион, у меня был бы шанс выйти за него замуж, но мужчины с такими запросами, как у Джареда Рослина, не женятся на барменшах.
— Не хочешь прокатиться со мной в Зиллан, когда у тебя будет выходной? — предложил он как-то жарким августовским
Мне ли было не знать, что стояло за этим приглашением. Он был распален до такого состояния, когда уже трудно скрывать похоть.
— О! Отличная мысль! — сказала я. — А это путешествие не закончится в какой-нибудь таверне по пути на ферму Рослин?
Я думала, что потеряла его, но ошиблась. Через неделю он появился вновь, на этот раз с маленьким жилистым мужчиной лет шестидесяти; тот был очень подвижен и весело смеялся, поглядывая на меня живыми, блестящими голубыми глазами.
Это был отец Джареда, Джон-Хенри Рослин. Он вдовствовал: Джаред сказал мне, что его мать умерла год назад после тридцати лет счастливого брака.
— Так вот, значит, почему ты не ленишься отмахать столько миль до Сент-Ивса, негодник! — упрекнул он Джареда и, обернувшись ко мне, добавил: — И я его понимаю. Вы хороши, как картинка, дорогая. Выпейте за мой счет стаканчик портвейна, или что там молодые дамы сейчас пьют, а мы с сыном возьмем по пинте пива.
Я понимаю, что глупо в том признаваться, но его слова тронули меня, и на глазах выступили слезы. Когда я, находясь за стойкой бара плохонькой, заурядной таверны, услышала, что он называет меня «молодой дамой», мне представилось, что я стою в гостиной замка Менерион. Но не только его доброта поразила меня; я поняла, что еще не встречала такого жизнерадостного и остроумного человека, как он. Рядом с ним Джаред казался напыщенным.
После этого они регулярно приходили в таверну. Я с нетерпением ждала их прихода и потом уходила в свою крошечную спальню на чердаке, и ни ее жалкие размеры, ни духота, ни мышиная возня под кроватью меня больше не угнетали.
А однажды в конце лета старый мистер Рослин появился в баре один.
Мы проговорили минуту или две, и вдруг он сказал:
— Негоже такой молодой даме находиться в подобном месте. Вам нужен дом, где бы вы были хозяйкой. Вы можете вести хозяйство?
Не совсем понимая, что он имеет в виду, я переспросила:
— Ваше хозяйство?
— Мое, Джареда и моего младшего сына Джосса. Прошел уже целый год, как моя жена умерла, и там все в страшном беспорядке. У нас есть две служанки: глухая старуха, лет под восемьдесят, и ее внучка, Энни, Милое дитя, но недоумок. Мне очень нужна хорошая экономка.
— Я… — Я опять заколебалась. Ситуация была очень неловкой. — Я очень благодарна вам за это предложение, но я могу согласиться только при условии…
— Да, конечно, вы будете миссис Рослин, — перебил меня он. — Никаких шуток. Я бы не пригласил порядочную молодую даму вести хозяйство вдовца и двух холостяков, если бы не мог обеспечить ей достойное общественное положение.
Я изумленно уставилась на него. Вокруг нас смеялись и кричали люди. Кто-то попросил выпить, но я не шелохнулась.
— Итак? — спросил мистер Рослин неожиданно деловым тоном: — Вы согласны?
Я еще помолчала. Потом сказала:
— Да. Спасибо.
— Вот и хорошо! — ответил он, улыбнувшись своей широкой улыбкой, которая обнаруживала отсутствие нескольких зубов, и его лицо покрылось веселыми морщинками. — Ничего большего я и не желал.
— Но…
— Да?
— Ваша первая жена… не слишком ли рано? Я…
— Она умерла больше года назад, дорогая, а ведь нельзя горевать вечно. Она была хорошей женщиной, я по ней скучаю, но ничто не вернет мне ее. Кроме того, разве не станет данью ее памяти тот факт, что я не могу жить без женщины в доме?
— Да… да. Я об этом не подумала.
— Завтра я повидаю зилланского священника и попрошу его огласить наши имена в церкви, а пока зайду к приходскому священнику и попрошу сделать то же самое и в здешней церкви. Вам хотелось бы обвенчаться здесь, в Сент-Ивсе?
— Я… не часто посещала церковь.
— В таком случае лучше всего будет в Зиллане. — Он сделал большой глоток пива и опять мне улыбнулся. — Я все устрою.
— Я… я немного растеряна.
— Конечно, это естественно. Вам правда не потребуется время, чтобы все обдумать?
— Нет, — сказала я. — Нет, у меня нет никаких сомнений. Просто… я не ожидала, я думала… — В смущении я замолчала. — Джаред…
— Не думай о Джареде. Он мог тебя получить, но упустил свой шанс. Я не раз говорил ему, что когда-нибудь он пожалеет о своей уверенности в том, что каждая женщина, которая ему нравится, позабудет об обручальных кольцах, если он ласково с ней поговорит. Так что это будет ему хорошим уроком. — Он засмеялся, допил пиво и встал, но поднявшись, заколебался. Смех исчез из его глаз. — И еще одно, дорогая, — сказал он. — Не ожидай от меня многого. Я старый человек, мои лучшие годы уже позади. Я не могу предложить тебе того, что под силу Джареду. Если тебе больше хочется замуж за него, то лучше скажи об этом сейчас, пока не поздно, потому что я не потерплю никаких глупостей у себя в доме. Либо ты выходишь замуж за меня и оставляешь Джареда в покое, либо выходишь замуж за него. Я мог бы заставить его жениться на тебе, если тебе так уж этого захотелось.
— Я не хочу замуж за Джареда, — сказала я, и это было правдой. Я знала, что он скоро мне прискучит, и не уважала его. Со старым мистером Рослином было все наоборот: я уважала его и знала, что он мне не прискучит. — Я с удовольствием выйду замуж за вас, — добавила я честно: — Правда.
— Что ж, благослови тебя за это Господь, дорогая, но могу я узнать, почему? Джаред хорош собой, а мне шестьдесят два года, и я страшен как смертный грех! Объясни.
— Вы добры, — сказала я, — и вы все понимаете. Мне больше ничего не надо.
Через месяц мы обвенчались.
Я была замужем уже четыре года, когда впервые увидела Лоренса Касталлака. В целом семейная жизнь вполне устраивала меня; ведь мое положение стало намного прочнее, чем за все то время, что я прожила в Сент-Ивсе, хотя мне и приходилось много работать, иногда даже больше, чем раньше. Жизнь в качестве миссис Рослин, жены одного из самых зажиточных фермеров в Зиллане, владевшего своей землей, безусловно, была респектабельной и спокойной, но она была заполнена множеством ежедневных дел, таких, как приготовление молочных продуктов, уход за курами и свиньями, уборка дома, стирка, глажка, готовка, выпечка хлеба, варка пива и приготовление более крепких напитков, чтобы в чулане всегда хранился достаточный запас еды и питья. К счастью, у меня были помощники, хотя глухая старуха умерла в первую же мою зиму на ферме, а ее внучка Энни была слишком глупенькой, чтобы работать самостоятельно, без постоянного присмотра. Я привезла с собой из Сент-Ивса Гризельду, чтобы она разделила со мной мою удачу, но поскольку она умела управляться на ферме ничуть не лучше, чем я, тяжелые обязанности хозяйки дома полностью оставались на мне. Полегче стало, когда мой муж нанял двух девочек из Зиллана, чтобы помогать мне с готовкой и уборкой, но я по-прежнему каждый вечер ложилась спать совершенно измотанная. Хорошо, что кое в чем он уже был не так деятелен, как раньше, и ничто не мешало мне засыпать, как только голова касалась подушки. Правда, муж не терял надежд, и иногда, в первые месяцы брака, ему удавалось их осуществлять, но позже его неудачи делали ситуацию неловкой для нас обоих, и через год после венчания он перестал пытаться наладить нашу интимную жизнь.