Наследство последнего императора
Шрифт:
Люди Бусяцкого растерянно переглядывались. Яковлевские бойцы были в еще большем недоумении. Никто не сдвинулся с места.
– Верните, – обратился Яковлев к своим. – Верните им винтовки.
Отряд Бусяцкого несмело и неторопливо стал разбирать оружие. Солдаты передергивали затворы, проверяя на месте ли патроны, и с удивлением обнаруживали, что на месте.
– Построиться! – скомандовал Чудинов.
Построились в две отдельных шеренги.
– Прошу все разъяснить вашим людям! – Яковлев жестом предложил Бусяцкому. – Нет, еще минуту подождите! Павел Митрофанович. Верни ему оружие.
Гончарюк недоуменно стоял, словно не верил своим ушам. Яковлев молча ждал. Матрос нехотя, недовольно протянул Бусяцкому его наган. Тот несмело взял свое оружие, посмотрел барабан: заряжен. Сунул наган за пояс. Помолчал. Откашлялся.
– Хлопцы, – хрипло сказал Бусяцкий. – Товарищи! – уже более уверенно. – Тут у нас произошла большая глупость. Она чуть не кончилась братоубийством. У товарища комиссара Яковлева, оказывается, есть приказ от самого председателя исполкома Уралсовета Белобородова. И его подписали также товарищи Сафаров и… – он набрал воздуху и зычно крикнул: – И приказ подписал собственноручно Голощекин! Наш военный комиссар – нашего округа! Член партии социал-демократов – большевиков!
Шеренга всколыхнулась.
– Тихо! – крикнул Бусяцкий. – Слушай меня! По этому приказу, подписанному главными нашими начальниками, наш отряд и другие подобные боевые силы переходят под командование ему, товарищу комиссару ВЦИКа и Совнаркома Яковлеву Василию Васильевичу! Если он решит, что так надо!.. – добавил Бусяцкий.
В строю людей Бусяцкого послышался ропот.
– Так что получается? – выступил вперед молодой солдат. – Зачем же ты приказывал стрелять в московского комиссара? А тебе кто велел? Мы тебя предупреждали – разбойниками быть не желаем! И мы сейчас сами, без тебя переходим под начало товарища комиссара! Верно, робяты?
– Переходим!.. Приказывай, товарищ комиссар!.. а Бусяцкого – к стенке! Предатель!..
– Погодь-погодь! – закричал Бусяцкий. – Да слово закончить! Кто командовал мной, спрашиваешь? А я тебе отвечу, как на духу… Заславский командовал! А он знал, что у товарища Яковлева такой приказ и мандат от самого товарища Ленина! И от нашего земляка Якова… он вдруг остановился, замолчал. Потом хлопнул себя по лбу: – А чтоб его!.. Забыл фамилию… Ну, еврейчик такой маленький в кожане… Шибко грамотный, наверное, – пенсне таскает на носу.
– Яшка Свердлов, – подсказали из толпы.
– Да, вот он и есть! Так и от него тоже комиссар Яковлев послан уполномоченным по важному государственному интересу! А иуда Заславский обязан ответить за все. Он лично давал мне команды!..
– Нет! – зло выкрикнул кто-то из строя. – И ты тоже должен ответить! Ты же нас под братские пули уже совсем подвел! К стенке его, братва!
– К стенке! – заревела шеренга, защелкали затворы.
Комиссар Яковлев шагнул вперед, загораживая Бусяцкого.
– Товарищи! – поднял он руку. – Сначала послушайте, что я скажу. Я полностью верю вашему командиру: он тоже был обманут, как и вы. Но приказ начальника он обязан был выполнять, потому что дисциплина того требует!
– Зачем такая дисциплина, чтобы преступные приказы исполнять? – крикнул молоденький солдат. – А если бы ты, комиссар, не пришел к нам, побоялся?
Яковлев улыбнулся.
– Я побоялся?
– Ну, поостерегся… – поправился солдат. – Тогда что?
Комиссар сошел со ступенек к шеренге.
– Как вас зовут, товарищ красноармеец? – спросил Яковлев.
Тот оглянулся на своих и ответил нехотя:
– Ну, Семеном меня зовут. Семен Иванов. Фамилия наша Костоедов.
– Значит Костоедов Семен Иванович, – уточнил комиссар. – Ты – человек теперь свободный, гражданин свободной России, рабоче-крестьянской республики. И теперь, ты можешь себя называть по отчеству как свободный человек, а не как крепостной, батрак или слуга помещичий. Вот скажи мне, Семен Иванович, если ты такой умный, то почему сам не сказал товарищу Бусяцкому, что приказ его преступный?
То молчал и мелко хлопал глазами.
– Вот, – заметил комиссар. – Ты и подозревать не мог такого. Верно?
– Верно, – подтвердил солдат Костоедов.
– Вот и товарищ Бусяцкий не мог подозревать, – сказал Яковлев. – Понял?
– А что ты так его хвалишь? Выгораживаешь? А что как он знал?
– Я не хвалю Бусяцкого, – ответил комиссар. – И не выгораживаю. Я просто ему верю. С Заславским мы разберемся позже. А теперь слушай мою команду! Построиться всем в одну шеренгу!
Солдаты засуетились, и через несколько минут перед Яковлевым стояла ровная монолитная стена вооруженных людей – с просветленными, спокойными и даже радостными лицами.
– Немедленно отдыхать – всем! – властно прозвучал голос комиссара. – До рассвета. Командирам отделений выставить боевые охранения.
Кивком он подозвал к себе Бусяцкого и Гончарюка.
– Товарищ Бусяцкий! Временно – подчеркиваю! – временно вы переходите под непосредственное начало старшине Гончарюку. Такова тактическая необходимость. Почему так надо – объясню позже. Свободен!
Бусяцкий кивнул и двинулся к своим. Но едва он сделал шаг, комиссар остановил его.
– Степан Акинфыч! – с досадой сказал комиссар. – Извини – совсем забыл! Револьвер-то свой… отдай Павлу Митрофановичу. Зачем тебе лишний груз таскать. Опять-таки самому безопаснее.
Бусяцкий нахмурился. Нехотя вытащил наган из-за пояса и рукояткой вперед передал его Гончарюку.
– Все-таки не доверяешь? – мрачно буркнул.
– А ты как думаешь, друг мой? – прищурился комиссар. – Павел Митрофанович, Бусяцкого – в отдельную избу и под усиленную охрану.
– Дак ты… Да что же ты… – растерянно заговорил Бусяцкий. – Ты же обещал… Сказал, что доверяешь…
– Ты решил, что я настолько глуп? – удивился комиссар Яковлев. – Тебя полезнее всего вообще по другой бухгалтерской ведомости провести… Ну, ладно, походи пока, подыши. Там посмотрим, что с тобой делать – освободить или расстрелять за измену по закону военного времени. Не спускайте с него глаз, Павел Митрофанович!