Наследство старого вора
Шрифт:
Стас занялся водкой, а Желвак, задумчиво глядя в темный угол кабинета, сказал:
– Значит, так. Адрес этой рыжей у вас есть. Берите ее и волоките ко мне. Я с ней разберусь. И не миндальничайте. Делайте с ней что хотите. Хотите - отпердольте ее во все дыры, она баба смачная. Хотите - попортите ей фигуру, она ей больше не понадобится. А хотите - и то и другое. Но чтобы живая была и говорить могла. Ясно?
– Ясно, Николай Иваныч, - ответил Стас.
– А ясно - так иди и делай. Стас кивнул и выскочил за дверь.
– Ты у меня кровавыми
– Да я тебя вместе с твоим президентом! Я авторитет, и никому…
Желвак вскочил и пробежался по кабинету.
– Сука… И как ловко, паскуда, заморочил мне голову! Умей, говорит, проигрывать, иначе жить не будешь! Ну так я тебе покажу и проигрыш, и выигрыш. Я твоей лярве рыжей сам сиськи отрежу. А потом ты ко мне на карачках приползешь и выкупишь то, что от нее останется.
Отпустив Стаса, Желвак налил себе водки и, прищурившись, посмотрел на противоположную стену долгим недобрым взглядом. Он был человеком злопамятным и мстительным, поэтому не собирался просто так забыть о том, что грыжевские братки сделали с его человеком.
Он достал трубку и позвонил своему бригадиру силовиков. Четверо молодых, сильных и безжалостных мужчин были преданы своему патрону душой и телом и с удовольствием расправлялись с теми, на кого указывал Желвак.
– Да, Николай Иваныч, я слушаю, - ответил бригадир оперативной группы Березай.
– Здравствуй, Березай, здравствуй, дорогой, - ласково сказал Желвак.
Он и сам побаивался Березая и его бойцов и поэтому всегда был с ними вежлив и щедр.
– Слушай, Березай, твои ребята там не застоялись без дела? Я слышал, что от этого кровь застаивается.
– Ну, этого-то можно не бояться, - засмеялся Березай, - они у меня в свободное время то в спортзале, то в тире тусуются, так что с ними все в порядке.
– Ну вот и хорошо… - Желвак помолчал.
– Ты Грыжу знаешь?
– Кто же этого гандона не знает?
– презрительно фыркнул Березай.
– Гнида еще та. Не зря у него такое погоняло.
– Это хорошо, что знаешь, - удовлетворенно сказал Желвак, - тогда слушай сюда…
Проводив Лину, Артур посмотрел на ее окна и, улыбнувшись, захлопнул дверь «Мерседеса». Машина мягко тронулась с места и исчезла за углом.
Доехав до Каменноостровского, Артур повернул налево и направился в сторону Петропавловки. Он остановился недалеко от моста, ведущего к крепости, и вышел из машины. Стоявший неподалеку гаишник неторопливо направился к нему, предвкушая легкую добычу, которую сулила остановка под запрещающим знаком, но Артур небрежно махнул в его сторону служебным удостоверением, и гаишника постигло разочарование.
Повернувшись к Артуру спиной, он остановил первую попавшуюся машину и стал умело придираться к водителю. Получив сто рублей, гаишник отпустил жертву и пробормотал:
– Платили и платить будете… Козлы.
Артур тем временем перешел через Кронверкский пролив и, купив
Там он уселся на скамью и, развернув мороженое, обнаружил в обертке глянцевую карточку с надписью «Хочешь оттянуться - расслабься». Усмехнувшись, он бросил карточку в урну и, откусив изрядный кусок пломбира в шоколаде, принялся разглядывать старинные стены.
Прошло несколько минут, мороженое быстро кончилось, и Артур, аккуратно вытерев губы платком, достал из кармана трубку. Набрав номер, он произнес:
– Застава? Сорок одиннадцать. Посмотрите номер мобильника. Мне нужны все данные, какие есть.
Ждать пришлось недолго, и уже через минуту Артуру сообщили адрес Екатерины Залегаевой, которую в школе звали Прынцессой и которая в течение одиннадцати лет хранила бутылку из-под шампанского с отпечатками пальцев Лины и похотливого учителя физкультуры.
– Спасибо, - сказал Артур и прервал связь.
– Екатерина Залегаева… - задумчиво произнес он, записывая в блокнот полученный из банка данных адрес.
– Ну куда же ты, дура, лезешь? Ведь бывает и так, что шантажистов убивают… Тебя, положим, я не трону, ты будешь жить. Но придется объяснить тебе, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах.
Артур набрал номер и, дождавшись ответа, сказал:
– Геннадий Ильич, привет. Это я. Слушай, не в службу, а в дружбу…
– Ха!
– ответил Геннадий Ильич.
– У меня твоих «не в службу, а в дружбу» уже столько накопилось, что впору открывать спецотдел «в дружбу Воронцову».
– Согласен, - рассмеялся Артур, - я даже за свой счет на дверь бронзовую табличку повешу.
– А ты помнишь, что с тебя две бутылки коньяка?
– А как же!
– Ну то-то же… Ладно, давай, что там у тебя.
– Да тут… В общем, одна особа занимается вымогательством и шантажом. Надо ее пугнуть как следует. Так, чтобы она всю оставшуюся жизнь телефона боялась. Сделаешь?
– А что ж не сделать-то? Легко. Давай ее данные.
Продиктовав адрес и телефон Прынцессы, Артур попрощался с Геннадием Ильичом, убрал блокнот в карман и внимательно посмотрел на шпиль Петропавловки, золотившийся в синем вечернем небе.
– А ведь он действительно кривой, - усмехнулся Артур, - Лина права. Вы, оказывается, наблюдательная девушка, дорогая Лина.
Артур достал сигареты и, закурив, надолго задумался. А подумать ему и на самом деле было о чем…
Положение, в котором находился Артур Александрович Воронцов, никак нельзя было назвать легким.
Артур давно уже привык к двойной жизни, которую вел с семнадцати лет, и это стало привычным для него способом существования. Тем не менее такой образ жизни давался ему нелегко… Постоянно быть настороже, никому не доверять, взвешивать каждое слово. Чрезвычайный комиссар службы президентского расследования Артур Воронцов был одновременно близким другом криминального авторитета, который тоже был своеобразным комиссаром уголовного мира.