Наследство Уиндемов
Шрифт:
— Да, милорд. Он оставил по десять тысяч фунтов каждой. Граф также распорядился выделить определенные суммы родственникам и даже слугам.
— Следовательно, я один стал мишенью для его ненависти и мести — я, его прямой наследник.
— Не совсем так, милорд. Но леди Джозефина…
— Прекратите называть ее этим отвратительным именем. Итак, она — владелица всего, за исключением этого фамильного поместья, я полагаю. Что-нибудь еще отписано мне, мистер Уикс?
— Да, милорд. Дом в Лондоне на Путнэм-Плэйс выделяется вам в пожизненное пользование.
— Понятно, что-нибудь еще?
— Охотничий домик в Корнуолле, рядом с Сен-Ивс, а также две тысячи акров плодороднейшей земли к нему. Больше ничего, милорд, извините.
— Как..,
Мистер Уикс произнес очень медленно:
— Ваш дядя побоялся, что вы пошлете к дьяволу весь этот дом, раз он лишил вас всего остального имущества, поэтому он решил, сделать меня опекуном наследия Уиндемов — денег, домов, земель. Я являюсь также и опекуном леди Дукессы до достижения ею совершеннолетия, то есть до двадцати одного года; после чего она сможет вместе со мной управлять всей собственностью Уиндемов. Я остаюсь опекуном при условии, что доходы с владений Уиндемов не перестанут увеличиваться с каждым годом. Этих владений очень много — в Девоншире, Сассексе и Оксфордшире. Таким образом, милорд, никаких денег в вашем распоряжении.
Марк молчал, вид его казался даже скучающим. Только где-то в глубине глаз пробегали губительные искры. Возможно, он накапливал в себе силы для мести.
Скрестив руки на груди, небрежно откинувшись, не замечая, что касается плечом каминной решетки, он наконец произнес:
— Ты ошибалась, Дукесса! Теперь ты видишь, что дядя ненавидел меня. — Он нервно усмехнулся. — Да, мне не просто утерли нос. Проклятый бастард — прости, Дукесса, я не имел в виду обидеть тебя, но ведь это так и есть, — я завишу от бастарда и мистера Уикса, которым обязан за все: за хлеб, который ем, за жалованье своему камердинеру, повару, дворецкому — всем слугам. От них зависит, выделить ли и сколько на содержание этого дома. И все из-за ненависти ко мне, из-за того, что у него не осталось собственного наследника.
Мистер Уикс выглядел необычайно угнетенным. Ему была явно неприятна эта сцена.
— Позвольте сказать вам, милорд, что я не раз спорил с вашим дядей, но он продолжал стоять на своем. Нет, он вовсе не испытывал к вам неприязни, я даже уверен в этом. Не понимаю, почему он решил поставить вас в столь зависимое положение, держать на регулярно выделяемом пайке.
Марк был уже на грани срыва.
— Представляю, как ты смеялась надо мной прошлой ночью, Дукесса, когда я самонадеянно распространялся, что стану твоим опекуном и выделю приданое, что беспокоюсь о своей семье. Теперь все в твоих руках. Как же я развлек тебя вчера!
— Но все совсем не так, позволь мне объяснить тебе, Марк. К ее удивлению, он вдруг неожиданно быстро сумел взять себя в руки.
— Все так, Дукесса. Полагаю, мне надо обдумать создавшееся положение. Всего хорошего, мистер Уикс.
— Но, милорд, есть еще кое-что. Прошу остаться и выслушать меня.
— Неужели ко всему сказанному можно еще что-либо добавить? Вряд ли, мистер Уикс. Кроме того, я уже сыт по горло вашими новостями. — Слегка кивнув Дукессе, он вышел из комнаты.
Мистер Уикс покачал головой.
— Решение вашего отца выглядит не очень хорошо. На самом деле ему следовало ограничиться лишь признанием ваших законных прав и выделением доли наследства. Но дать вам все и оставить его сиятельство в таком зависимом положении… Он не способен унижаться, выпрашивая у вас каждые несколько фунтов. Это неслыханно, дорогая!
— Но ведь вы даже не сказали мне всего, мистер Уикс. Я знала лишь, что становлюсь богатой леди. То, что он так поступил, не правильно. Я не могу этого допустить. — Она открыто посмотрела ему в лицо. — Послушайте, сэр, я намерена отменить распоряжение отца. С Марком нельзя было поступать таким образом. Боюсь, что душевное равновесие моего отца было нарушено в момент составления завещания. Он всегда уважал Марка, хотя и подшучивал над ним. Марк не виноват в несчастье, которое случилось
Она поднялась и начала расхаживать по комнате. Адвокат даже не представлял, что она может проявлять подобную нервозность. Наконец она вернулась к своему месту и села.
— Послушайте, мистер Уикс, вы должны оставить за мной какую-то часть наследства, а все остальное — и деньги, и дома, и земли — вернуть Марку.
— Извините, моя дорогая, но я никак не могу этого сделать, — печально откликнулся мистер Уикс.
— Что значит, вы не можете? Почему?
— Ваш отец предвидел возможную реакцию с вашей стороны, поскольку хорошо знал ваше доброе сердце, скромность и то, как вы всегда любили своих близких. Поэтому в завещании оговаривается, что в случае вашего отказа все должно быть передано жене его самого младшего, третьего брата, проживающей вместе с детьми в колониях. Сам брат умер пять лет назад.
Она взяла листок бумаги и прочитала: “Миссис Вильгельмина Уиндем, Четырнадцатая Спринг-стрит, Балтимор, Мэриленд”.
— Большая семья, как я понимаю, — сказал мистер Уикс, — трое детей рождены от этого союза.
— Но я никогда не слышала об этой Вильгельмине, а ведь она приходится мне тетей!
Мистер Уикс смущенно прокашлялся.
— Видите ли, дело в том, что последний брат был отчаянным игроком. Он проиграл все и даже дополнительно доставшееся ему наследство какой-то дальней троюродной тетушки. После чего вынужден был отправиться в колонии. Там он встретил Вильгельмину Бате и женился на ней. Как ни странно, но Грант Уиндем был любимым братом вашего отца, несмотря на то что ваш дедушка презирал его. Он решил, что было бы неплохой шуткой притащить сюда семью выброшенного к черту на кулички третьего брата. Вот что предстоит, если вы откажетесь принять на себя ответственность. Теперь вы видите, что мои руки связаны так же, как и ваши. Уверяю вас, Дукесса, я не испытываю ни малейшего удовлетворения при мысли, что от моих пожеланий будут зависеть расходы графа. Я вовсе не собираюсь третировать его как бедного родственника и не хочу связывать ему руки, пожелай он произвести какие-то изменения в имении, сделать ремонт или просто вложить деньги с пользой для семьи. Я нахожу его амбиции совершенно справедливыми. Но не могу изменить то, что ему придется отчитываться за расходы перед нами.
— Вы совсем не знаете Марка, мистер Уикс. Он не примет никаких ваших уверений в том, что вы разделяете его негодование и намерены относиться к нему с пониманием. Он слишком горд. Более того, его кодекс чести никогда не позволит ему добровольно принять такое подчиненное положение. Его выдержка изумляет, когда дело касается высоких принципов. Мистер Уикс в ответ странно посмотрел на нее — это длилось всего какой-то момент, потом ответил:
— Возможно, он и не примет этих условий. Но ведь он имеет понятие о чести и не может забыть о своих обязанностях и семейном долге, несмотря ни на что. Не захочет же он совсем устраниться от дел по имению? Я предупреждал вашего отца, что человек, который от моего имени будет заниматься вашими делами, вполне может начать относиться с неуважением к молодому графу, обращаясь с ним как с бедняком, которому он подает милостыню.
— И что же отец?
— Он лишь смеялся и потирал руки, совершенно довольный.
— Но неужели нет никакого пути, чтобы исправить эту несправедливость ?
— О, разумеется, такой путь есть. Вдоволь навеселившись, граф поведал мне второе условие, полностью отменяющее все сказанное выше. Но этот второй пункт я имел право объявить лишь после первого — так захотел ваш отец. В случае выполнения условия, заявленного в этом пункте. Марку возвращаются все права прямого наследника. Но выполнение последнего зависит не только от Марка, но и от вас. Не знаю, захотите ли вы оба последовать ему…