Наследство Ушедших
Шрифт:
Третьим пунктом идёт владение воинской наукой. Учитывается всё, начиная от развитости божьего сплетения и ловкости обращения с мечом и заканчивая способностью приготовить завтрак. Основное внимание, разумеется, уделяется заклинаниям и оружию. Причем необходимым и достаточным уровнем считается освоение первой ступени, в обязательном порядке необходимо уверенно использовать одно атакующее и два защитных заклинания, общее и индивидуальное.
Наконец, последним по сроку и главнейшим испытанием считается схватка с достойным противником. Убийство сильного чудовища или реальный бой с опоясанным, закончившийся хотя бы ничьей. Без использования лука и
Суммируя всё, сказанное выше. После каждой серьёзной битвы или большой охоты их участники из числа опоясанных не просто могут — они обязаны собраться, обсудить результаты и решить, кого из принимавших участие в событии отроков хотели бы видеть в своих рядах. Чьи деяния позволяют назваться воином; кто, как бы он ни выглядел, отныне не подросток, а познавший меру ответственности взрослый мужчина. Кто взглянул смерти в глаза и не отступил.
— Нежату выкликнут, — прикинул Милонег. — Он седогрива завалил. Ему и по сроку пора, и род известный. Гостила себя хорошо показал, его тоже хвалили.
— Ещё Хотен, Семьюн и Будимир. Насчет остальных не уверен.
— Будимира-то с чего?
— Он Жирославу сыновец, а Жирослав Богдану прямой начальник.
— Да ну, — братан полез пятерней в затылок. — Не согласится сотня. Так-то он отрок неплохой, знающий, только рано ему.
Спорить я не стал, ограничившись тихим хмыком. Происхождение имеет огромное значение, принадлежность к роду определяет многое. Детям и племянникам воинов намного проще получить пояс, чем тому, у кого среди родни опоясанных нет. Тем более проблем не возникает у боярчат — сказавший слово против них рискует получить ответку от всех старших мужчин рода. Уверен, наш сотник воспользуется ситуацией.
— Вот тебя выкликнуть могут, это да, — продолжал Милонег. — О том, как ты бабра Заморозкой приложил, по всему лагерю судачат. Знатная добыча!
— Думаешь?
— А почему нет-то? Людям себя показал; опять же, ту историю с поморочником многие слышали и тебя запомнили. Драгомиров отец к тебе подходил, за сына благодарил, то люди тоже видели. Кто против-то будет?
— Найдутся, — криво улыбнулся я, вспомнив нескольких недоброжелателей. — Скажут, что возрастом мал.
— И что с того? Не десятилетка же, да и выглядишь ты постарше. Выкликнут, вот увидишь.
Немного подумав, я пожал плечами. В принципе братан прав, тринадцать, почти четырнадцать лет — вполне приемлемый срок по местным понятиям. Рановато, но особого удивления не вызывает. Причем даже неудачное выдвижение сыграет мне на руку, потому что сам факт попытки запомнят и истолкуют в мою пользу. Дескать, если бы не малолетство…
Так что начала веча я ждал со спокойной душой. Надеялся на лучшее, но в случае, если бы мою кандидатуру круг прокатил, расстроился бы не сильно. У меня, напомню, больше года в запасе осталось. Учитывая предстоящий поход и общую насыщенность событиями жизни, успею себя проявить.
Сотенная старшина появилась вовремя, когда народ уже
— По здорову ли, братья? Слышите меня?
— По здорову, — прогудела толпа. — Слышим!
Обращение «братья» в данном случае означало, что присутствующие преломили хлеб и пили из одной братины, заключая ряд. Не просто договор, а инкорпорирование отдельных личностей в единую структуру. Обычно наёмники обходятся без дополнительных ритуалов, но поход через темный лес — событие особенное, люди предпочитают связать себя узами покрепче.
— Мы собрались здесь вот по каким поводам. По-первому надо решить, как почтим память павших в бою. Во-вторых, кто из отроков себя показал, чести и славы воинской довольно заслужил. Ежели выкрикнем кого, то к себе примем или пусть идут, куда хотят. В-третьих, у нас, считай, одного десятка нет, что с ним делать будем. Ну и напоследок Яромир про хабар скажет, про него решим, — огласил повестку сотник. — Кто говорит, пусть с места встаёт. Ты, Путила? — заметил он взметнувшуюся руку.
— Да чего думать-то? — поднялся на ноги один из уважаемых общественностью гридней. — По обычаю десятую часть всего семьям умерших отдать положено. Верно я говорю?
Собравшиеся одобрительно загудели. Случалось, родне покойников отдавалось и больше, если потери оказались велики, но десятина была стандартной суммой и возражения не встретила. Причем «сиротская» доля считалась первой, до прочих вычетов, обязательных по существующим традициям и договоренностям. В них входили «княжья доля», «земли доля» и «старичья доля», зависящие от обстоятельств и вычисляемые иногда довольно сложными способами. Князю и старцам Обителей могли вовсе ничего не выплатить, положенное «земле», то есть, грубо говоря, деньги правительства, колебалось от пяти до двадцати процентов общей суммы.
В нашем случае войну вёл князь, но в бою не участвовал, поэтому ему полагалась только десятая часть. Так как отражали набег великой орды, то Обителям тоже выделили десятину и отдельно ещё одну — старцам Исцеляющей, вкалывавшим в лазаретах. Само княжество получило по минимуму, одну двадцатую, да и то некоторые ворчали, что многовато будет. Оставшаяся сумма делилась на две ровные кучки, из которых одна принадлежала организаторам похода, вторая же отходила сотне. Вот с ней-то и ожидались сложности.
— Все ли с тем согласны или кто иначе думает? — сотник оглядел поле, уточняя. Высказаться никто не захотел. — Приговорили?
— Приговорили! — хором ответила сотня, поднимая вверх руки с зажатыми в них шапками.
— Теперь про отроков обсудим. На стене они дрались добро, не трусили, за чужие спины не прятались, — Богдан помолчал, ожидая возражений.
Люди кивали, некоторые морщились, однако вслух ничего не говорили. Во время боя случалось всякое, кое-кто из молодых «поплыл», испугался, впал в ступор. Тем не менее, присутствующие воины делали скидку на возраст и опыт, считая, что для первого серьёзного боя отроки держались неплохо. Тема уже обсуждалась раньше, и сотня пришла к согласию.