Наследство завоевателей
Шрифт:
Он находился в пяти страйдах от алтаря, когда в левой башне открылась дверь и из нее вышел высокий джирриш с лазерной винтовкой в руках.
— Остановитесь, — сказал он, — и назовите свое имя.
— Я подчиняюсь покровителю старейшин Тирр, — ответил Тирр-джилаш согласно ритуалу. — Я Тирр-джилаш, Кее'рр.
— Кто может доказать, что вы явились сюда с добрыми намерениями?
— Я сам докажу это, — сказал Тирр-джилаш, взял плод кавра, лежащий на столике возле дорожки, и разрезал его языком.
— А кто докажет ваше право на приближение к алтарю?
— Это сделает мой отец, — ответил Тирр-джилаш, бросая плод в корзинку под столиком. Как и многие традиции джирриш, эта церемония в недавнее время подвергалась резкой критике со стороны молодежи, считающей ее смешной и бесполезной тратой времени. Но сам Тирр-джилаш видел в ритуале нечто успокаивающее. — Извините, я хотел сказать Тирр'т-рокик, — поправил он себя. Его отец уже являлся старейшиной, и к его имени следовало прибавлять соответствующий суффикс. — Тирр'т-рокик, Кее'рр.
Тень улыбки появилась на лице покровителя.
— Проходи, Тирр-джилаш, — сказал он, направляя ствол винтовки в небо. — Добро пожаловать. Рад тебя видеть.
— Я рад вернуться домой, Тирр-тулкой, — сказал Тирр-джилаш, подходя к нему и пожимая его руку. — За последние фулларки мне все реже удавалось навещать родной алтарь.
— В этом виноват лишь ты сам, — заметил Тирр-тулкой не то в шутку, не то в всерьез. Они не раз обсуждали в молодости, какую карьеру предпочесть. По прошествии многих циклов это продолжало служить поводом для шуток.
— Сейчас не об этом, — сказал Тирр-джилаш. — В любом случае, мое желание приехать домой не всегда удается осуществить.
— Что до меня, то я за последние два цикла всего три раза покидал земли Кее'рр.
— Ты ничего не потерял, — заверил его Тирр-джилаш. — Сколько раз, сидя в окопе и ожидая атаки врага, я думал о том, что лучше бы быть покровителем у себя дома.
— Тебе эта должность не подошла бы, — возразил Тирр-тулкой. — Ты мастер думать, но стрелок из тебя неважный.
— Большое спасибо, — Тирр-джилаш взглянул на алтарь. — Как отец?
— Неплохо, — ответил Тирр-тулкой. — Конечно, почти для всех это событие является шоком. Требуется время, чтобы привыкнуть, а он ведь находится в новом качестве всего полцикла. Но, учитывая его продолжительную болезнь, он более-менее приготовился к перемене. Наиболее болезненно воспринимают это те, кто неожиданно становятся старейшинами в результате какого-нибудь несчастного случая.
— Да, — пробормотал Тирр-джилаш, испытывая чувство вины. Ему следовало бы проводить больше времени с родителями. Его брат Тирр-мезаз часто навещал их, несмотря на то, что нес воинскую службу. — Как восприняла это моя мать?
— Ну, это особая история, — ответил
Хвост Тирр-джилаша дрогнул. Итак, он прав: что-то скрывалось за словами Тирр-мезаза во время их последнего разговора.
— Понятно. Тогда я пойду к нему.
— Зайди ко мне перед отъездом, — пригласил его Тирр-тулкой, направляясь к башне. — Поболтаем, прежде чем ты улетишь на другую планету.
— Попробую, — сказал Тирр-джилаш. — Но не могу обещать ничего конкретного — у меня слишком мало времени.
— Печально, — Тирр-тулкой разочарованно щелкнул языком. — Молодые люди вырастают и покидают родной дом…
— Спасибо, дедушка, мы еще увидимся, — сказал Тирр-джилаш сухо и направился к алтарю. Тирр-тулкой, разумеется, имел возможность при желании наблюдать за Тирр-джилашом, ибо как только двери башен под куполами закрывались, сами башни становились изнутри прозрачными.
Оттуда можно было обозревать окрестности и при необходимости вести огонь. Как бы ни критиковались древние традиции, старейшины не могли рисковать органами фсс.
Вблизи фамильный алтарь выглядел еще более впечатляюще, чем на расстоянии. В высоту он достигал девяти страйдов и имел сорок тысяч ниш. Тирр-джилаш не имел понятия, где находится ниша его отца, да это и не имело значения. Все старейшины слышали его посредством своих органов фсс.
— Тирр'т-рокик, — крикнул он. — Это я, Тирр-джилаш.
Через мгновение перед ним появился отец.
— Здравствуй, сын мой, — сказал он тихим голосом, в котором звучала знакомая Тирр-джилашу с детства теплота. — Рад тебя видеть.
— А я рад видеть тебя, мой отец, — сказал Тирр-джилаш, испытывая такое сильное волнение, что чувство вины, владевшее им, улетучилось. Перед ним было существо, которое совсем не было похоже на его отца. Он видел бесплотный дух того, чье тело давно уже предали огню.
Его отец стал старейшиной.
Тирр-тулкой прав. Требуется время, чтобы к этому привыкнуть.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал Тирр'т-рокик. — Я слышал, что ты прибыл на Окканву, и давно уже поджидаю тебя.
— Извини, — сказал Тирр-джилаш. — У меня было много дел.
— Об этом тоже известно. — Отец пристально вглядывался в него. — До меня дошло, что у тебя какие-то неприятности.
— Да. Тирр-джилаш посмотрел на возвышающийся над ним алтарь. Как раз об этом я и хотел поговорить с тобой.
— Что ж, я свободен в течение всего постмидарка, — сказал Тирр'т-рокик и улыбнулся. — Может быть, пройдем к берегу реки?
Там, на отвесном берегу, в стороне от алтаря, их никто не будет подслушивать.
— Разумеется, — сказал Тирр-джилаш, повернулся и пошел по лужайке.