Наследство
Шрифт:
– Нет. Он нашел друзей в Двадцати Домах. Древняя аристократия примет его с распростертыми объятиями. В конце концов, Милгром Коллз был одним из них и женился на королеве, чтобы обеспечить ей их поддержку в самом начале ее правления.
Как сын простолюдина, так сильно ненавидимый семействами Двадцати Домов, Линан понял намеки Камаля.
– Если бы тем ворам повезло больше, все они только порадовались бы.
– Ворам? – Камаль с изумлением взглянул на юношу. – Даже вы не можете быть столь наивным.
Линан испытал внезапный приступ ярости. Конечно, никто, даже те представители Двадцати Домов, кто ненавидел его сильнее всех, не смогли бы
– А вы уверены? – Линан не мог справиться с мурашками, пробежавшими по спине, и нервно бросил взгляд сперва через одно плечо, потом через другое.
– Пока не вполне. Мои люди занимаются расследованием этой истории. Но есть и другие, которые с радостью убрали бы вас с дороги, даже если кто-то и не испытывает к вам личной злобы. Убийство принца, даже занимающего такое невысокое положение, как ваше, неминуемо расстроит вашу матушку, а это приведет к расстройству дел во всем королевстве. Вот потому-то вам и не следует уходить из дворца по ночам в одиночку. Кто бы ни были те, кто пытался убить вас сегодня ночью, они могут повторить попытку.
Когда тронный зал наконец-то все покинули, а придворные разошлись по своим кабинетам, по собраниям своих гильдий или по другим делам, Камаль вернулся в свои покои, чтобы взглянуть на состояние Эйджера.
Горбун сидел в кровати и с помощью сиделки пил из кружки горячий бульон. При виде того, как хорошо выглядел его друг, Камаль несказанно удивился. Эйджер широко ему улыбнулся.
– Я даже не ожидал, что ты так быстро очнешься, – обрадованно произнес Камаль, приветливо кивнув сиделке, которая тихо вышла из комнаты.
– А прошлой ночью я и сам не мог ожидать, что вообще когда-нибудь смогу очнуться, – отозвался Эйджер. Он повернулся боком и, приподняв рубашку, показал Камалю свою рану. Сейчас она выглядела едва заметным белым рубцом. – Как это случилось? Сиделка ничего мне об этом не говорила.
– Сама королева оказала тебе эту услугу.
Эйджер сглотнул слюну.
– Ашарна? Она была здесь, в этой комнате со мной? – Камаль кивнул. – Что она сделала?
– Она использовала Ключ Сердца, – приглушив голос, ответил Камаль.
– Ради меня? Но почему?
– Разве ты уже забыл юношу, который этой ночью стал причиной всех наших злоключений?
Эйджер, нахмурившись, задумался.
– Конечно, я его помню. Он без устали расспрашивал меня о сражении при Глубокой Реке…
Голос горбуна сорвался, он поднял глаза на Камаля.
– В нем было что-то такое… Он снился мне, пока я бредил этой ночью. Его лицо вдруг превратилось в лицо генерала, и я подумал…
– Ты все еще не видишь связи?
Эйджер нахмурился сильнее.
– Мне казалось, что я ее увидел, однако я плохо помню, что было после того, как меня ранили. Юношу зовут Пайрем, хотя нет, это имя его слуги. Я слышал, как ты называл его Линаном, и… О Боже, это же было имя сына нашего генерала!
Камаль кивнул.
– Теперь тебе понятен поступок королевы.
Рот Эйджера приоткрылся.
– Принц угощал меня пивом? Болтал со мной, словно молоденький солдат со старым сержантом?
– Боль совсем прошла?
Эйджер рассмеялся.
– Прошла? Да я не только не чувствую этой раны, я в первый раз за пятнадцать лет вообще не испытываю боли, даже в спине. И моя пустая глазница больше не зудит. Я чувствую себя, словно новенький.
– Ну, однако,
Эйджер пожал плечами.
– Я успел привыкнуть к тому, что я одноглазый горбун, а вот к боли привыкнуть так и не смог.
– Я думаю, что еще можно сделать для тебя.
Эйджер подозрительно взглянул на Камаля.
– Сделать для меня? Я ведь не нищий, Камаль. Я могу идти собственной дорогой.
– В этом я не сомневаюсь. Но мне нужна твоя служба.
Взгляд Эйджера по-прежнему выражал подозрение.
– Моя служба? Тебе нужна моя служба в книгохранилище?
Камаль улыбнулся.
– Нет. Мне нужен твой опыт солдата. Большинство моих стражников слишком молоды и не принимали участия в Невольничьей Войне. С того времени Кендра живет мирной жизнью, слава Богу и мудрости королевы Ашарны. Но мне в Королевской Страже нужны и люди старой закалки, а не только молодежь. Я хотел бы, чтобы ты взял на себя обязанности тренера и наставника.
– А какое у меня будет жалованье?
– Жалованье капитана. Полное содержание и десять пенсов в день.
Казалось, это произвело впечатление на Эйджера.
– Это лучшие условия, чем то, что я получал среди Копьеносцев Кендры.
– Ты будешь честно зарабатывать свой хлеб. Королевские стражники – лучшие воины, которые только есть в Кендре.
– Такие же, какими были Красные Шиты?
Камаль фыркнул.
– Никто никогда не сможет сравниться с Красными Щитами. Ведь тогда с нами был наш генерал. Ну, так что ты на все это скажешь?
– Мне нужно время, чтобы подумать об этом, Камаль. Ведь я тринадцать лет провел в скитаниях. Мне будет трудно отвыкнуть от этого.
– Сколько времени тебе нужно?
Горбун на несколько мгновений задумался. После этого он произнес:
– На самом деле у меня было достаточно времени. Надо сказать, что я терпеть не могу бродячую жизнь. Ты думаешь, тебе удастся найти форму, которая скрыла бы мой горб?
Глава 4
Лето тянулось над Кендрой, как медлительный вол, вспахивавший глинистое поле. В самые жаркие дни на город наваливалось великое оцепенение: моряки отдыхали на стальных тросах, разглядывая голубые воды гавани, рабочие в доках, развалясь, сидели в тени нетронутых тюков сена и бочонков с зерном, солдаты опускали свои копья, а ремесленники и владельцы торговых палаток оставались без доходов. Бродячие собаки лежали, где только могли найти хоть какую-то тень, и дышали часто и тяжело. Даже во дворце, где работа становилась тем более безотлагательной, чем долее ее не исполняли, придворные двигались с угрюмой медлительностью, а королева и приближенные к ней служащие с трудом разбирали горы жалоб и прошений, торговых лицензий и прочих важных административных документов. В редкие сравнительно прохладные дни люди восстанавливали энергию, чтобы растратить ее во время следующей волны жары. В один из самых жарких дней года, после полудня, сидя в самом углу кабинета на втором этаже низенького каменного здания неподалеку от доков, Дженроза Алукар захлопнула книгу, которую до сих пор читала. Не обращая внимания на поднявшееся перед ней облачко пыли, она встала из-за стола. Магистр Инструктор Теургии Звезд, длинный человек с лицом, изрезанным морщинами вследствие возраста и воздействия алкоголя, удивленно взглянул на девушку. Остальные четверо студентов, сидевшие за столами, уткнулись в книги, однако не преминули навострить уши.