Наследство
Шрифт:
– Это моя женщина.
Сейчас он был готов вцепиться в глотку кому угодно.
– Извини, приятель. – Дохнув сладковатым дымом, парень миролюбиво поднял руки. – Тебе повезло. Может, косячок придавишь?
– Вали!
Отшвырнув его в сторону, Алекс обнял Надежду за талию. Ладонь нечаянно скользнула под приподнявшуюся ткань, по коже, настолько тонкой и упругой, что ощутил острую косточку возле бедра. Странно: невзирая на чудовищную духоту, танцевальный огонь, она была прохладной. И гибкой… Ослепляющий свет разом померк. Алекс
– Ты здорово танцуешь, – прошептал он первое, что пришло в голову.
– Спасибо.
– Потрясающе. Видел подобное только по телевизору на разных конкурсах…
– Гран-при. – Женщина задумчиво улыбнулась. – Когда-то я принимала в них участие.
– В самом деле?!
– Даже занимала места. Не первые, но и не последние… – Неожиданно в голосе вновь послышалась легкая горечь. – А потом вышла замуж…
Ее губы шевелились совсем близко. Огненная волна, прокатившись от корней волос, ударила в пах.
– Что ты сказал тому парню?
– Какому?
– Тому, которого оттолкнул. Что ты ему сказал?
– Что ты – моя женщина…
Его руки предательски задрожали. Не сдержавшись, он скользнул губами от виска вниз, по хрупкой белой шее. Надежда отстранилась, проговорив неубедительно:
– Не надо…
– Почему?
Она молча глядела вбок.
Вот и вся недолга.
«Знай свое место, бой»…
Мальчик-сопровождающий. С чего ты решил, что можешь рассчитывать на большее?
Бессильная злость сдавила горло.
– Отойдем, – сказал он. – Я перекурю.
– Ребята! Улыбочку! – вдруг выкрикнул кто-то.
Вспышка. Надежда вздрогнула, моментально вскинув ладонь, защищаясь от нацеленного объектива.
Паренек в красной бейсболке, перевернутой козырьком на затылок, помахал вылезшим из «поляроида» снимком.
– Не желаете фото на память? Всего четыре доллара!
– Немедленно выкупи! – меняясь в лице, вскрикнула Надежда.
– Давай сюда. – Алекс протянул парню деньги, забрал снимок.
– Отдай, – сказала Надежда.
– Пожалуйста, оставь мне на память, – попросил Алекс. – Обещаю, что никто не увидит.
– Иногда курортный роман может перевернуть жизнь! – Блеснув зубами, фотограф хлопнул Алекса по плечу и смешался с толпой.
– Что он сказал? – обеспокоенно спросила Надежда.
– Что ты очень красивая. – Алексу было неприятно видеть ее такой.
– Пожалуйста, – настойчиво повторила она. – Дай мне фотографию. Ее надо уничтожить.
– Чего ты боишься? – уязвленно усмехнулся Алекс. – Что этот компромат обойдет утренние газеты? При всем уважении к господину Кузнецову, он, кажется, не президент, а ты не первая леди.
– Ты прав… – Щеки женщины окрасились легким румянцем. – Небольшой приступ паранойи.
– Так я могу оставить фото?
– Ну ладно… –
– Пойдем прогуляемся. – Алекс похлопал себя по карманам. – Я сигареты в бардачке оставил.
Они подошли к машине, когда Алекс услышал за спиной:
– Эй, ты!
К ним приближались двое. Тот, что пытался пригласить Надежду, и другой, с еще более мерзкой физиономией и приклеенной к губе сигареткой. Не крутые. Так, шваль обкуренная. Ему, выросшему в бедном квартале Бельдиби, приходилось драться часто и много. Но их было двое, а он один, с женщиной, хрупкой и беззащитной.
– На «мерсе» ездишь? Счастливчик. Одолжи девочку потанцевать.
– Можно и бабок немного… – нечетко улыбнулся второй.
Алекс бросил встревоженный взгляд на Надежду. Страха в ней не ощущалось. Лишь настороженность. Она не понимала смысла слов, произносимых по-турецки. Но наверняка почувствовала что-то неладное.
– О'кей. – Алекс улыбнулся в ответ. – Иди сюда.
Алекс ударил первым. Главное правило любой драки: взять инициативу в свои руки. Не дав опомниться, он как следует заехал любителю танцев слева, под ребра и в челюсть, красиво уложив того на капот «понтиака».
– Отдохни.
Тотчас развернулся, чтобы заняться сигаретником. Но тот вдруг сложился пополам, схватившись за причинное место, изрыгая проклятия.
– Уезжаем! – дернула Алекса Надежда.
Алекс уже дал задний ход, как сигаретник, прочухавшись, повис на дверце со стороны Надежды, ругаясь последними словами, бешено вращая мутноватыми глазами. Алекс не успел опомниться, как Надежда резко распахнула дверцу, ударив незадачливого каскадера о бок соседнего «форда». Парень разжал пальцы и грохнулся оземь, чудом не попав под колеса.
– Ну и ну… – только и смог вымолвить Алекс.
Женщина опустила зеркальце и принялась поправлять прическу. По ее лицу разлилась бледность, пальцы мелко подрагивали.
– Испугалась?
– Немного, – призналась Надежда.
– Я потрясен, – сказал Алекс. – В жизни не видел ничего подобного. Как в кино. Где ты этому научилась?
– Я из России, забыл? – Надежда попыталась улыбнуться, но получилось не слишком хорошо.
– А, ну да… Ты всех бьешь по…
– Только избранных. – Она все же улыбнулась, судорожно переводя учащенное дыхание.
– Извини, что так вышло, – пробормотал Алекс.
– Все в порядке. Будет что вспомнить. Это я должна извиниться. – Она опустила глаза. – Сергей говорит, что я иногда как с цепи срываюсь…
– Просто ты не из тех женщин, кого можно удержать цепью. Ты… как море.
– Что? – Он поймал в зеркале ее удивленный взгляд.
– Его штиль обманчив. Всегда.
– Да ты просто поэт, – рассмеялась Надежда. – И чем же, по-твоему, меня можно удержать?
– Не знаю. Но очень хотел бы знать. Очень…