Насмерть
Шрифт:
Горелый только согласно кивнул и снова нырнул в заросли, а Михаил, призывно махнув Володе рукой, направился к лагерю отряда.
— Миша, ты думаешь, им можно доверять?
— Кому, этим?! — Тюкалов даже замер, удивленно глядя на ходока. — Да ты чего, Вова? Этим ухарям только возможность дай, зарежут — не поморщатся.
— Тогда зачем все это?
— Понимаешь, Вовка, тут все просто: нужно показать и доказать, что мы злые и сильные, но им не враги. А возможно, даже и союзники. Но если с нашими-то силами красться через здешние края незаметно, то в наше дружелюбие хрен кто поверит. И устроят нам в каком-нибудь подходящем местечке теплую встречу с парой фугасов и плотным ружейно-пулеметным… Короче, не пролезем мы тут тихой сапой, они, в отличие от нас, тут все знают. У них в каждом дупле тут глаза, под каждой корягой — уши. А так, как мы сейчас действуем — шансов больше. Хотя и тут гарантии никто дать не сможет. Ладно, делать нечего, будем ждать результатов.
Автоматные патроны, яркие, красивые словно игрушки, поблескивая желтыми латунными боками, горкой лежат в старенькой, некогда защитного цвета армейской кепке. Периодически зачерпываю их оттуда штук по пять-семь зараз и один за другим снаряжаю в магазин. Их мерное клацанье успокаивает. Медитация, блин! С другой стороны, а почему нет? Чем не способ? Уж всяко со стороны симпатичнее выглядит, чем «созерцание пупка» при помощи которого себя какие-то восточные, то ли буддистские, то ли синтоистские монахи в транс погружали. Да и в «астральные сферы» мне, в отличие от бритых узкоглазых извращенцев, ни разу не нужно. Мне так, чисто время скоротать, пока гонец Черного Полковника не вернется. А какое самое лучшее времяпрепровождение для солдата, ну, после пожрать и поспать, разумеется? Все верно, уход за оружием. Автомат сейчас разбирать не стоит, мало ли какая безумная мысль бредунам в их облученных мозгах объявится. Вроде начало знакомства вышло вполне мирное: обнюхались, клыки слегка показали, и на этом все. Драки, надеюсь, не предвидится. Ни к чему она нам. Нет, если понадобится, то этих вояк, что нас тут типа стерегут, мы в мелкий фарш перемелем вполне уверенно. Возможно, что и без потерь. Вот только цели у нас совсем другие, а о походе в Самару за спутником после подобной заварушки можно будет забыть. Так что изо всех сил изображаем дружелюбие. Силу нам изображать ни к чему, она и так видна.
Кстати, пора бы уже нашим «гостеприимным хозяевам» объявиться. А то вечереет уже. Малиновый диск солнца уже вот-вот за верхушки елок цеплять начнет. Понятно, что лето на дворе и стемнеет не раньше одиннадцати, но в ночь куда-то по незнакомым местам ехать — да ну его на фиг!
— Командир, гости твои опять к нам, — забубнил вдруг наушник голосом Руслана. — Спокойные, вроде. На одной машине, оружие попусту не мацают. Встали возле автобуса, похоже, тебя ждут.
Я еще в самом начале пути отдал парням приказ от армейских правил радиообмена на время этой экспедиции отойти. Нечего противнику, если он нас слушает (а в этом я почти уверен) знать о том, какие мы в данном вопросе грамотные и подкованные. Теперь переговоры на марше больше всего напоминают хорошо памятную мне еще по прошлой жизни болтовню водителей маршруток бестолковый треп, про позывные все забыли, по именам друг друга вызывают или, вот как меня сейчас. Иногда аж кулаки сжимаются, до того хочется за подобный бестолковый гвалт кому-нибудь подзатыльника отвесить. Причем как мне кажется, парни специально чуть ли не анекдоты в эфире травят, чтоб меня позлить. Издеваются, негодяи, над любимым начальством. Но — сам приказал, приходится терпеть.
— Понял тебя.
Оставшиеся патроны добиваю в магазин в шустром темпе вальса, не до медитаций уже — поспешать нужно. Ничего, не устанут гости ждать. Армейский норматив по снаряжению магазина — тридцать пять секунд на «отлично», только тот норматив на мальчишек-«срочников» рассчитан. Так что справляюсь немного быстрее. К автомату снова примыкаю «банку» от РПК на семьдесят пять патронов, которую мне перед отъездом на память Сергей Сергеич, хозяин «Ратника» презентовал. Она почему-то на неподготовленного зрителя все время очень сильное впечатление производит, ну, особенно в комплекте с упакованным в крутой пластиковый «обвес» АК-103. В этот раз пойду уже не с Вовкой, возьму Курсанта с пулеметом. Для солидности и так, на всякий случай. В том, что сразу на нас не нападут, я был уверен на все сто процентов, а вот сейчас… Кто знает, что там господин Черный Полковник на наш счет решил? Как говорится, «возможны варианты». И вот как раз на случай этих самых «вариантов» лучше за спиной иметь проверенного боевого товарища, с которым уже отлично сработались и без слов друг друга понимаем, а не мальчонку-ходока, у которого уровень подготовки даже до хорошего солдата срочной службы прежних времен не дотягивает пока. И которого еще тренировать и тренировать.
— Подъем, толстячок, есть работенка, — присев на корточки рядом, хлопаю я по широкой спине напарника, занявшего позицию неподалеку от «свинобраза». — И «швейную машинку» не забудь, мало ли.
— Обижаешь, командир! Это когда это меня последний раз толстым назвать можно было? — сделав вид, что надулся от обиды, Толян как бы невзначай играет накачанной мышцой.
Что есть, то есть — и совместные тренировки помогли, и сам Курсант за себя крепко взялся. От того начинающего заплывать жирком молодого наглеца, которому я почти год назад чуть руку в «Псарне» не сломал, давно и следа не осталось. Уж на что я себя доходягой не считаю, но Толин прогресс даже у меня легкую зависть вызывает. С другой стороны, когда мне лет столько же было, сколько ему сейчас, от штанги меня тоже перло, словно на дрожжах, безо всякой химии. Как выражался мой незабвенный инструктор прапорщик Комаров: «Какой метан, какой ретаболил? [51] Молоко и гантели!!!» Это сейчас я уже старенький стал, дохленький: больше сотни от груди и не жму, здоровьице берегу.
51
Метан и ретаболил — таблетки и инъекции, изначально предназначенные для лечения дистрофии, очень любимые доморощенными российскими «бодибилдерами», не имеющими денег на хорошие, но дорогостоящие стероидные препараты.
— Хорош, хорош, согласен, — я легонько ткнул Толю кулаком в налитое плечо. — Беру свои слова назад. Хватай пулемет и айда, глянем, чего там по нам здешний главный босс решил.
Горелый явно внял моему совету и решил судьбу не испытывать, по кустам не ползать. Прибыл открыто, по дороге, причем «верхами». Возле проржавевшего насквозь ЛиАЗа, подмяв под переднее колесо тонкую молодую березку, стоит почти такой же, как у нас, разве что сантиметров на тридцать шире, открытый УАЗ. Лифтованный, с кованым бампером и сварным «кенгурятником». Сделан, правда, куда грубее, чем наши, ну так не всем повезло с Умаровыми быть знакомыми. Да и в целом вид у машины был какой-то… Усталый, что ли, и неухоженный. Местами побитая и грубо подрихтованная, местами проржавевшая, причем на крыльях и по низу дверей — аж до дыр. А еще колеса у них обычные, старенькие, с почти лысым протектором. С другой стороны, а где другие достать? Старые запасы крутой внедорожной резины кончились давно, а новой из Харькова сюда точно не завозят. Хотя нет, наверняка возят — контрабандисты. Но вряд ли много и, наверняка, очень задорого. С другой стороны… Прочно? Да. Крепко? Да. Надежно? Вроде не разваливается. Ну, так чего ж еще нужно?! Им на нее не любоваться, им на ней ездить. Над дугами безопасности слегка покачивается на ветру суставчатый «хлыст» антенны. Ага, значит, радиосвязь у них все-таки есть! Кстати, знакома мне их машинка, еще по прошлой жизни знакома. Кажется, «Скорпионами» [52] такие называли. На турели для солидности даже не пулемет — АГС-«тридцатка». Правильно, у «семнадцатого» отдача такая, что после первой же очереди стрелка за борт снесет, причем не исключено, что в обнимку с самим гранатометом и турелью. Явно пофорсить решили парни, показать, какие они из себя крутые и серьезные. Не, мужики, не счетово, у вас же к нему даже одной полной «улитки» нет, так, свисает жалкий хвост ленты, выстрелов на шесть, кажется. Да в стволе один. Короче — две очереди, и все, хана всей крутизне и солидности, хоть наперевес с этим АГСом в атаку иди, как с дубиной. Благо, весу в нем всего около пуда. Так что в здешних краях вы, возможно, и в авторитете, а вот на фоне тех же Непримиримых — прямо скажем, так себе, весьма средненько. Возле машины — только Горелый. Водитель — за «баранкой», еще один бредун в засаленной и грязной некогда камуфлированной панаме за ручки гранатомета держится, туда-сюда стволом водит. Ой, блин, кино и немцы! Как ты вообще на такой дистанции стрелять-то собрался, чудила? ВОГу ж метров двадцать — двадцать пять пролететь нужно, прежде чем он на боевой взвод встанет. Ну, да ладно, чем бы дитя ни тешилось. Мне не за то платят, чтоб я вас уму-разуму учил. Если считаешь, что ты ситуацию контролируешь — попутного тебе ветра в могучую спину, нам же потом, если что, легче будет тебя, такого грамотного и умелого, уконтрапупить.
52
«Скорпион» — широкобазный автомобиль повышенной прочности и проходимости на базе УАЗ-3159.
— Нормально, командир, держим всех. Ежели что — и дернуться не успеют, — снова слышу я в наушнике спокойный, даже скучный какой-то голос Бекетаева.
— Ох, гляди мне, Соколиный Глаз херов! Вот пристрелят меня — оставлю тебя без квартальной премии и без «тринадцатой». И командировочные урежу. Считай официальным предупреждением.
Снайпер в ответ только коротко хохотнул, а я, сдвинув вниз флажок предохранителя и коротко кивнув Курсанту, мол — пошли, вышел из зарослей на обочину.
Бредуны при нашем появлении напряглись. Горелый поправил висящий на груди автомат, водила тоже свой схватил из зажима возле кресла, гранатометчик еще крепче за ручки АГС ухватился, но, видя, что мы с Толяном идем по дороге открыто и неторопливо, оружие держим спокойно, лапами к спусковым крючкам не тянемся, немного успокоились. По крайней мере, оболтус этот в панамке перестал нас стволом АГСа сопровождать. А то, знаете, нервирует это как-то. В дуло такого калибра заглядывать любителей немного, и я в их число точно не вхожу.
— Ну, что, Павел, есть тебе чем нас порадовать?
— Это как посмотреть, — ухмыляется тот. — Полковник велел сопроводить вас в Рощинский. А уж насколько вам там радостно будет — не знаю. Некоторым там ой как плохо бывает, просто не передать, до чего хреново.
— Это не про нас, Горелый. Ведь так, Анатолий? — я обернулся на напарника.
Тот с готовностью подтвердил, согласно мотнув головой, состроив при этом такую физиономию, что бредуны явно решили поверить на слово. Нет, явно великий актер в нашем Курсанте пропадает!
— Когда выдвигаемся?
— Да хоть прямо сейчас, — пожал плечами Горелый. — Сегодня до места все равно не доберемся, переночуем в Нефтянке, а то что-то неохота мне под открытым небом спать, если можно под крышей, да еще и на койке. Да и ты вроде в порядок себя и братву свою привести хотел? Вот там и отмоетесь, на постоялом дворе.
— А что, и постоялый двор там есть?
— В Нефтянке-то? — Горелого мой вопрос явно озадачил. — Да там все есть, и постоялый двор, и баня, и заправка с автомастерской, и кабак с шалавами. Любой, мля, каприз за ваши бабки. Понял?
— А то, — согласно кивнул я.
— Ну, вот и молодец. Сколько вам на сборы нужно?
— Нам? — я криво ухмыльнулся. — Какие там сборы, Горелый, голому собраться…
Обернувшись в сторону поляны, даю условленную отмашку руками и дублирую по рации:
— Общий сбор, парни! Хватайте свои манатки и по машинам. Нас тут подхватите.
Услышав в ответ несколько докладов от старших машин, мол, все нормально, командир, приняли, поняли, выдвигаемся, снова оборачиваюсь к бредуну.
— Далеко ехать-то?