Насмешка
Шрифт:
— Что вы намереваетесь сделать с лаиссой Ренваль, — спросил Гаэрд.
— Со своей женой я буду разбираться без вашего длинного носа, мой дорогой ласс, — высокомерно произнес Ландар. — Идите к себе, Лиаль, скоро я приду к вам.
Он направился к дверям, но остановился и пристально взглянул на жену. Девушка бросила последний взгляд на Гаэрда и направилась следом за мужем.
— Эту ночь я сплю с вами, Лиаль, — произнес наместник. — Думаю, нам стоит поселиться рядом. Свободы с вас достаточно. Поднимайтесь к себе и не высовывайте носа из покоев без моего дозволения.
Ласс Ренваль проследил за тем, как уходит Лиаль, позвал наложницу и удалился с ней в противоположную сторону. Гаэрд, прихватив меч, огляделся, отыскивая свой плащ, но не нашел его. Его одежду постирали и починили, но в замке он ходил в той, что ему дали на смену.
— Я принесу, — поняла немой вопрос ласса Мальга.
Вскоре Гаэрд выезжал из ворот замка Ренваль. Метель еще не успела замести борозду, оставленную наместником и его отрядом. Отъехав от ворот, мужчина обернулся, пытаясь разглядеть стены за белой пеленой.
— Я не прощаюсь с вами, ласс Ренваль, — произнес Гаэрд Дальвейг, и Ветер понес его прочь.
Глава 8
Ласс Ландар Ренваль прошел на половину своей супруги уже глубоко за полночь. Сейчас здесь было тихо и спокойно, уже ничем не напоминая о недавнем скандале. То, что ласс Дальвейг покинул замок, наместник знал, но все же дошел до тех покоев, которые ему определила Лиаль, однако там было пусто. Ничего, даже малейшей безделушки не оставил после себя раненый. Ласс Ренваль устремил взор в окно. Метель, наконец, стихла, будто заботясь об изгнанном в ночь страннике. В воздухе кружились пушистые хлопья снега, неспешно опускавшиеся на землю, покрытую толстой белой периной.
Мужчина отвернулся от окна и покинул покои. Он поднялся наверх, немного постоял, собираясь с мыслями, а затем уже более уверено вошел в покои своей жены. Лиаль не спала. Она сидела на кресле перед затухающим камином, закрыв глаза, больше не всхлипывая и не плача. Она никак не отреагировала на раздавшиеся шаги супруга, словно ей было все равно, кто вошел к ней.
Ландар остановился рядом с креслом и опустил взгляд на лаиссу, рассматривая ее. Девушка так и не открыла глаз, лишь болезненно поморщилась. Поджав губы, наместник вновь разжег камин, дождался, когда пламя охватит новые поленья, и вернулся к креслу.
— Я не хочу вас видеть, — проговорила Лиаль. — Вы мне отвратительны, уходите.
— Тогда не открывайте глаз вовсе, — ответил Ренваль. — Я никуда не уйду.
Он поднял супругу на руки, намереваясь отнести ее на ложе, но лаисса распахнула глаза, с ненавистью глядя на мужа, и рванулась с его рук. В этот раз ей удалось освободиться, однако ненадолго. Вскоре наместник уже прижимал к себе Лиаль, остервенело боровшуюся за свою свободу.
— Не смейте ко мне прикасаться, — задыхаясь, произнесла она. — Тот, чью честь оберегает наложница, не смеет прикасаться к честной девице!
Ренваль перехватил жену, прижимая обе ее руки к телу, и приподнял над полом.
— Отпустите меня, чудовище! — закричала лаисса. — Вы только что прикасались к любовнице, теперь же трогаете меня!
— Если бы я не прикоснулся к наложнице, то не остановился бы с тобой, — глухо ответил Ландар. — Насилие не принесло бы удовольствия ни мне, ни тем более тебе. Нечистый, Лиаль! — гаркнул он, и девушка замерла. — Ежели не хочешь разозлить меня заново, то сейчас угомонись.
— Вы унизили меня, Ландар! Вы приказали удерживать меня и осматривали, — она задохнулась и снова закрыла глаза.
Дождавшись, когда Лиаль затихнет, ласс Ренваль донес ее до ложа и осторожно уложил. Затем присел рядом, уперся локтями в колени и опустил голову на раскрытые ладони. Мужчина некоторое время сидел так, храня молчание.
— Прости меня, — вдруг произнес он. Не дождавшись ответа, ласс порывисто обернулся и посмотрел на спину своей супруги, отвернувшейся от него. — Святые, Лиаль, я не хотел оскорбить тебя! — воскликнул Ландар. — Но я ревнив, как сам Нечистый, и ничего не могу с этим сделать.
— Вы даже не потрудились спросить у меня объяснений, — ответила Лиа, не оборачиваясь. — Хотели подружиться, а сами… — Она все-таки повернула голову, взглянула на мужа и отчеканила. — Я никогда вам этого не прощу и не забуду. Вы изваляли меня в грязи, унизили перед лассом Дальвейгом, велели своей наложнице держать меня, пока проводили этот чудовищный осмотр. Я уже не говорю, что вы опозорили меня перед всем миром, опозорили мой род и запретили видеться с самым дорогим мне человеком — моим братом.
— Даже брат не будет стоять меж нами. — В ответ отчеканил наместник. — Тем более, он пытался несколько раз увести тебя сначала от жениха, затем от мужа.
Лиаль опять отвернулась и замолчала. Ландар вздохнул и поднялся на ноги, он скинул домашнюю одежду, в которую успел переодеться после объятий наложницы и купели. Обошел ложе и лег рядом с супругой, вновь рассматривая ее.
— Лиа, — позвал наместник девушку.
Она перевернулась на другой бок и затихла. Если уж не было возможности избежать ночевки рядом с супругом, то разговаривать с ним Лиаль не собиралась. Ренваль некоторое время продолжал рассматривать затылок супруги, после повернулся на спину и уставился в потолок. Сон не шел, ни к одному из супругов, но они более не произнесли ни слова. И все же первым уснул наместник. Измотанный дорогой, своими переживаниями и обуревавшими его чувствами, мужчина сдался на милость дремоте.
Дождавшись, когда дыхание супруга станет ровным и глубоким, Лиаль поднялась с ложа и перебралась на кушетку, прихватив свою подушку. Там она еще некоторое время лежала, глядя в темноту и думая, где сейчас ласс Дальвейг, и что с ним. Успокаивало, что метель закончилась. Однако тревога осталась, все же он еще не до конца исцелился. К тому же на улице стояла ночь, это стало еще одним поводом с ненавистью подумать о своем супруге, изгнавшего раненого. А еще где-то бродят его враги, о которых упоминал Гаэрд.