Насмешка
Шрифт:
— Вы совершенно правы, — склонил голову ласс.
Вернулась служанка, она поднесла госпоже воды и отошла к стене, замерев там в ожидании новых указаний. Присутствие прислуги ободрило лаиссу Ренваль, и она окончательно перестала смущаться. В конце концов, не долг ли хозяйки увлечь гостя, дабы он не вспоминал о времени, проведенном в замке с тоской и унынием?
— Ласс Дальвейг, — девушка поднялась с кресла и дошла до стола, где лежала книга, забрала ее и вернулась к своему месту, открывая страницы, из которых выглядывала закладка. — Надеюсь, вы не будете злиться, что я позволила себе вольность и познакомилась с вашим родом…
Гаэрд удивленно приподнял брови, но улыбнулся и покачал головой. Вскоре он уже охотно отвечал на вопросы благородной лаиссы, умалчивая о том, что его род уже давно принадлежал тайному Ордену Орла, оберегавшего меч Святого Хальдура. Мужчине оказался приятен неожиданный интерес Лиаль к роду Дальвейг, еще более приятно поразило его то, что лаисса знала, едва ли не наизусть имена и события, затронувшие предков Гаэрда. Это могло означать лишь одно, Лиаль Ренваль не один день провела над Хрониками Валимара. Впрочем, должна же была она знать, кто находится под крышей ее замка… И все же прочитать и запомнить — это разные вещи. Догадка об отношении к нему вспыхнула, согревая душу мужчины, и тут же вызвала грусть, заставив нахмуриться. Лаисса была замужем. А значит, стоило оставить всякие мысли о чувствах и выкинуть из головы и из сердца само имя лаиссы Ренваль, как только он покинет замок наместника. Стоило… Подавив растерянность, мужчина продолжил вести беседу, уже не позволяя себе думать о том, что руководило Лиаль, когда она взяла в руки Хроники.
Сегодняшняя беседа затянулась дотемна. Служанка даже успела вздремнуть, сидя на низенькой скамеечке. Несколько раз заходили другие слуги, накрывали стол прямо в приемных покоях, чтобы господа могли утолить голод. Один раз заглянул бард, но лаисса отмахнулась, предпочтя веселую беседу песням. Лиот нахмурился и исчез, более не давая о себе знать.
Потом ласс и лаисса бродили по переходам замка на половине Лиаль, болтая ни о чем и обо всем сразу. Их сопровождали страж и служанка, так же негромко разговаривавшие за спинами господ. И когда пришла пора прощаться на ночь, Лиаль и Гаэрд растерянно взглянули друг на друга.
— Уже поздний вечер? — удивленно спросила лаисса Ренваль.
— Кажется, да, — рассеяно улыбнулся мужчина. — День промчался так быстро.
— Это несправедливо, — с улыбкой возмутилась Лиаль. — Дни тают быстрее ночи.
— Ужасно несправедливо, — согласился Гаэрд. — Дни должны быть в два раза длиннее ночей.
За их спинами громко зевнула служанка.
— Пора ложиться почивать, — вздохнула Лиа.
— Милости Святых, дорогая моя лаисса, — ответил ласс Дальвейг.
— Добрых снов… Гаэрд, — прошептала девушка.
Их взгляды снова встретились, но шорох за спиной не позволил забыться. Лиаль развернулась и стремглав взбежала по лестнице. Благородный ласс проводил ее взглядом, затем улыбнулся своим мыслям и отправился в отведенные ему покои. День, действительно, казался ужасно коротким. Он промчался так быстро и незаметно, как, кажется, еще не пролетал ни один день за все двадцать пять лет жизни Гаэрда Дальвейга. Мужчина остановился у дверей покоев, вспоминая огромные испуганные глаза Лиаль, когда она застала его днем за упражнениями, рассмеялся и вошел внутрь. На душе ласса царили мир и радость.
Лиаль, вернувшаяся в свои покои, долго стояла, глядя в черноту ночи. Перед ее внутренним взором стояло лицо ее нового знакомого, а в ушах до сих пор звучал его голос.
— Гаэрд, — прошептала лаисса, улыбнулась своим мыслям и направилась в умывальню, позволяя себе хотя бы один день думать только о благородном лассе. Ведь совсем скоро он исчезнет из ее жизни, оставив по себе лишь воспоминания…
На душе Лиаль было сладко и горько одновременно. Сладко от сознания того, что и ей довелось узнать, каково это — полюбить… Да, более она не боялась этого слова. А горько от того, что этому чувству не суждено превратиться из свежего бутона в прекрасный цветок, потому что всегда за ее плечом будет стоять тот, кто не пощадил юной лаиссы, решив сделать ее пленницей в своем замке. Всхлипнув, Лиаль закрыла глаза и постепенно уплыла в сладостную дремоту…
Сильные пальцы сомкнулись на женском запястье стальной хваткой, причиняя боль и вырывая из сна. Лиаль рывком выдернули из постели. Она пролетела половину опочивальни и приземлилась на пол, сильно ударившись бедром. Слезы боли застилали взор, и никак не удавалось разглядеть того, кто был с ней столь непочтителен и груб, как не получалось крикнуть. Страх сдавил горло холодной рукой. Чеканные шаги приблизились к лаиссе, и ее снова схватили за руку. Очередной рывок, и Лиаль упала обратно на кровать. Снова раздалась тяжелая поступь, ее грубо перевернули на спину, и сверху навис наместник, обжигая супругу взглядом, наполненным бешеной яростью.
— Дрянь, — ледяным тоном произнес ласс Ренваль. — Шлюха и дрянь.
Он схватил супругу за плечи и рывком усадил на постели. После ухватил за подбородок и вздернул ее голову вверх.
— Свечу, — коротко велел он кому-то, кто стоял за спиной господина.
Затем поднес свечу к лицу Лиаль и некоторое время пристально вглядывался в глаза, затем осмотрел шею и рявкнул:
— Встать!
Лиаль поднялась с ложа, но ноги дрожали так сильно, что она не удержалась и снова упала.
— Ко мне, — последовал новый отрывистый приказ.
Из темноты метнулись две тени. Лиаль подняли на ноги, повинуясь указаниям господина, и ночная рубашка упала к ногам благородной лаиссы. Она закусила губу и закрыла глаза, пока наместник со свечой в руках изучал девичье тело. Слезы унижения катились по щекам девушки, но еще больший ужас охватывал ее при мысли, что ласс Дальвейг может уже быть мертв.
— Повернуть.
Лаиссу повернули спиной к супругу, и теперь он осматривал ее спину и ягодицы. Лиаль чувствовала, как по ее телу скользят пальцы, все еще затянутые в кожаную перчатку. Она вздрагивала всем телом, и, наконец, зарыдала в голос, истерично, с подвываниями. Еще ни разу в жизни Лиа не чувствовала себя так кошмарно, такой мерзкой, такой незначительной и грязной.
— Я же предупреждала, — едва слышно шепнула женщина, державшая госпожу под правую руку.
Лиаль резко обернулась и увидела черноволосую женщину, опустившую глаза. Наложница избегала взгляда лаиссы Ренваль.
— Я не могла не отправить гонца, — выдавила женщина, и Лиаль вырвала свою руку из ее захвата.
Сказать она ничего не успела, наместник выпрямился. Ухватил супругу за плечо и развернул к себе лицом.
— Заткнуться, — приказал он наложнице. — Откуда синяк на бедре?